Интервью с Вадимом Козюлиным, заместителем председателя Евразийской комиссии ЕОЭС по иностранным делам и экономической политике.
Мы с вами встречались и в Москве и в Алматы, и не только с нашей стороны были недоуменные вопросы, почему ЕАЭС никак не реагировал на конфликт между Кыргызстаном и Казахстаном.
Очень важный, интересный вопрос, который открывает в общем серъезную проблему существующую в этой организации. Если мы вернемся в историю, мы вспомним, что инициатива создания этого союза принадлежала Назарбаеву, что потом поддержали другие президенты. Организация удачно была создана, она в общем удачно развивается. Создан орган — Коллегия Евразийской экономической комиссии, которая очень демократична и включает в себя представителей от пяти республик, имеющих равные права при голосовании. Решения принимаются большинством голосов. То есть самая крупная страна — Россия — она фактически имеет столько же прав в этой организации, сколько и, скажем, Кыргызстан. Все выглядит красиво, но при этом видим, что регулярно происходят конфликты, от которых ЕАЭС самоустраняется. Фактически сегодня такого рода инциденты, а они случались и раньше, решаются на самом высоком уровне, на уровне учредителей, на уровне президентов. Поэтому в отсутствие механизма решения подобного конфликта, все ждут, когда свое слово скажет президент. В ЕАЭС, которая достаточно эффективно стартовала, нет страховочных механизмов, таких, как, скажем, механизмы народной дипломатии. Есть организации низового уровня, — профессиональные объединения, но их очень мало, их можно сосчитать по пальцам на одной руке. А их должно быть десятки. Они функционируют порознь, каждая в своей стране. Это достаточно непросто – объединить профессионалов из разных республик. Это непросто, но это очень необходимо. Чтобы, например, представители сельского хозяйства из разных республик могли встречаться, обсуждать свои проблемы для выработки общей платформы, с которой можно было бы выйти на руководящие органы.
Вы сами отметили что это не первый конфликт внутри организации, до этого были проблемы на границе между Беларусью и Россией, между Россией и Казахстаном. Разве это не показатель системных проблем в ЕАЭС? Еще, не считаете ли вы, что вхождение Кыргызстана в эту организацию преждевременно, потому что многие считают, что во многом это дает почву для проблем в ЕАЭС?
Мнения по этому поводу могут быть разными. Процесс мог оказаться и черепашьим, такой, что мы никогда не пришли бы к нужной точке. Решение было принято в пользу того, чтобы стартовать быстро и энергично, а проблемы решать по ходу. Другой вопрос, каким был задуман механизм решения этих проблем. Может сложиться впечатление, что его вовсе нет, что есть только условия для возникновения этих проблем. Когда одна страна видит, что она несет убытки и вводит какие-то тарифы, и этим все заканчивается. Это абсолютно не так. В 2016 году Высший Евразийский экономический совет создал специальный департамент из 25 экспертов, который ведет учет всех разногласий между участниками организации. Эта группа делит барьеры на категории. До сих пор существовало около 600 разногласий. Они случаются по разным причинам. Например, от различий во внутренних законодательствах, от отстутствия наднационального регулирования, иногда просто от собственного понимания национальных интересов. Государства по этим и другим причинам могут вводить нетарифные барьеры. Над этими решениями работают профессионалы, ежегодно издается “Белая книга”, где все эти проблемы перечислены. Но как мы понимаем, решить эти вопросы одним махом достаточно сложно. Есть две версии. Либо медленно и скурпулезно, черпашьм шагом решать эти проблемы, или рубить их как “гордиев узел” одним ударом. Может быть второй путь покажется самым легким и эффективным. Но пока нет однозначного решения. Эксперты над этим работают.
Существует у Евразийской комиссии отдельный сайт — https://barriers.eaeunion.org/, где каждый бизнесмен может оставить свою жалобу или обращение. Об этом, кстати, мало кто знает. Жалоба должна быть рассмотрена в течении двух месяцев и бизнесмен должен получить ответ. Надо отметить, что Евразийская комиссия чутко относится к индивидуальным жалобам, и не надо думать, что это пустое занятие — жаловаться. Чем больше поступает жалоб, тем серьезнее к ним будет относиться комиссия. Так что механизм решения есть, другое дело что эти проблемы достаточно сложны, опыта их разрешения нет. И вот, так скажем, национальные, а иногда и персональные амбиции лидеров значительно осложняют решения может быть и не очень сложных проблем, которые, возможно, не должны были вызывать столько эмоций.
Обвинения между Астаной и Бишкеком касались в основном серой контрабанды. Каждая из сторон обвиняла противоположную сторону. Почему бы в рамках ЕАЭС не инициировать мониторинга этого парамента по всему периметру границ этой организации с Китаем?
Проблема это давняя и известная. Если поискать некоторый позитив в этой неприятной ситуации, то можно заметить и пользу в том, что она сегодня всплыла. Некоторые исследования показывают на фактах, на статистических данных таможни Китая, Казахстана и Кыргызстана, что размеры контрабанды составляют для Казахстана чуть более 4 млрд долларов ежегодно, для Кыргызстана 4,7 млрд (согласно данным прошлого года). Это объем расхождений статистических данных между таможенной службой Китая с таможнями двух республик. То есть для Кыргызстана фактический объем контрабанды из Китая составляет два государственных бюджета. По некоторым данным Кыргызстан сегодня легально регистрирует только 20% перевозок. 80% трансграничной торговли Кыргызстана -это “серая зона”. То есть 80% компаний Кыргызстана ведущих торговлю, занимаются вещами за гранью закона. Это конечно же серъезная беда. Примерно такая же проблема есть у Казахстана. Объем чуть меньше, но в целом сопоставим с показателями Кыргызстана. Бесспорно, для экономики Казахстана это меньшая доля. Мы видим, что две республики борются за контрабандный поток. Но поскольку Кыргызстан должен еще перевезти товары через территорию Казахстана, соответственно у Казахстана возникает рычаг воздействия на эти потоки. На самом деле контрабандой занимаются все, и из Беларуссии в Россию поступают бананы и креветки, которых, понятно, в Беларуссии не выращивают и не разводят. Но как-то вот сложилось в практике наших государств, что закон не всегда соблюдается так, как положено по нашим кодексам. Так сложилось, что мы закрываем на это глаза. Закрываем глаза до тех пор пока не случится кризис. Страшное заключается не в том, что мы не обращаем внимание на эту проблему, на контрабандные потоки, а в том, что это проблема ширится, как раковые метостазы. На самом деле проблемы контрабанды существовали и до ЕАЭС, они достались Президенту Атамбаеву в наследство, он их не создавал, но не смог решить. Я не думаю, что ему это было бы по силам, по причине того, что масштаб проблемы велик, этот поток многих кормит. Люди в общем не виноваты, что зачастую ситуация вынуждает их заниматься таким бизнесом. Важно, что эту проблему заметили. На нее указали пальцем.
В парламенте Армении инициируется вопрос о выходе из ЕАЭС, и у нас сейчас раздаются голоса разочарования от вхождения в эту организацию. Вы в целом видите перспективы существования и расширения ЕАЭС?
Вопрос вы задали таким образом, что у меня возникли похоронные ощущения. На самом деле из Москвы все видится совсем по-другому. Порядка 40 государств заинтересованы в той или иной форме сотрудничать с ЕАЭС. Между прочим Европейский Союз заинтересован в определенной форме сотрудничать с Евразийским Союзом, потому что это экономический союз, а не политический. И, кстати, участники это всячески подчеркивают. Тут политики нет. ЕАЭС не согласовывает свои политические шаги на внешней арене, каждое государство выступает в самостоятельном качестве. Есть просчитываемые на калькуляторе причины для сотрудничества в рамках ЕАЭС. Безусловно в 2014 году, после падения цен на нефть, после введения санкций, после обрушения вдвое курса рубля и обрушения других валют ЕАЭС, многие почувствовали, что несут потери. Потери были не от участия в ЕАЭС, они бы случились и без этой организации. В Армении есть партия ЕЛК, которая последовательно выступает за выход из Евразийского Союза, но надо отметить что даже в Ереване она считается маргинальной партией проевропейского толка. Они отрабатывают гранты, которые получают от Европейского Союза. Да, конечно, вопрос вынесен в парламент, но забегая вперед я могу предсказать, что эта инициатива точно вызовет неприятие. Так что участие Кыргызстана в ЕАЭС идет на пользу государства, открывает гигантский рынок. Я понимаю, что вхождение в любой союз связано с переходным периодом, иногда это бывает болезненно, но это уже случилось, и это уже пройденный этап.
Беседовал Адиль Турдукулов
