Продолжение. Начало в №№17-46 за 2016 год, №1 за 2017 год
1 апреля я вылетел в Нью-Йорк. Мы с Санией и ее сестренкой Нажией 8 апреля улетели в Панаму отдыхать. В Мюнхен я вернулся 31 апреля.
1 августа 1981 года был праздник мусульман Орозо. Мы совершили праздничный намаз. А в сентябре я получил 30 книг Чынгыза для библиотеки.
14 ноября меня и Валентину повезли в город Лозанну. Оттуда нам пришлось возвращаться, узнав, что мы не сможем увидеть кыргызский концерт. 1декабря вдвоем с Шарипом направились в Цюрих, чтобы там посетить кыргызский концерт. Погода стояла очень плохая, в некоторых местах лежал лед. Несмотря на это, мы приехали в Цюрих. Там я увидел Болота Минжилкиева, Чалагыза, Чолпон и Айсулуу. На концерте Кайыргуль Сартбаева подошла и спела песни для нас. Болот Минжилкиев много лет тому назад приезжал в Нью-Йорк, тогда у него украли всю аппаратуру. Мы, кыргызы, живущие в Нью-Йорке, скинулись ему на магнитофон. Я тогда дал Болоту 200 долларов, чтобы он купил себе новый магнитофон. Болот, опечалившись, спросил меня: «Агай, как я могу вам возвратить эти деньги?». Он говорил это так, словно ощущал передо мной большую ответственность. И вот в Цюрихе после концерта он подарил мне шапку и сказал: «Я сам застрелил зверя, из шкуры которого сделана шапка».
Я тогда видел человека из КГБ, который ходил вокруг наших артистов. Меня очень удивил человек, который следил за ними. Это был милый, симпатичный кыргызский парень, по нему было заметно, что он следил за своими земляками. Мы сели в такси и мужчины решили поехать в бар выпить. Когда в баре Болот, Чалагыз и Шарип пили спиртное, только тайный агент все время следил за нами, сам ничего не пил. Мы купили несколько бутылок спиртного и пришли к себе в отель. Чолпонбек предложил тост «Азамат агай, думаю встретимся еще, я думаю у нас всех будет счастливая жизнь». Мы только тогда научились по правилам поднимать тост. Оказывается, при этом каждый просит здоровья и счастья. Мы с Шарипом тоже не остались в стороне. Дополняя прозвучавшие тосты, мы пожелали, чтобы Кыргызстан и кыргызский народ получил в будущем свободу и независимость. Конечно, мы ничего не говорили о работе, которой занимались. Таким образом, побывав на концерте кыргызов в Швейцарии и чувствуя, что душевная тоска по родине немного утихла, на следующий день мы поехали в Мюнхен. В эти дни из США мне позвонил мой друг казах Доолот Тагиберли. Он мне рассказал о состоянии своего здоровья, так как ему недавно делали операцию на сердце.
Для проводов 1981 года и встречи нового 1982 года в мой дом приехали мой друг Нускар, Нина из Парижа и Лена из Мюнхена. Новый 1982 год мы встретили, напевая старые русские песни под гитару. Нина очень хорошо знала старые русские песни. Она в свое время пела в русских монастырях Парижа. Заказав еду из ресторана, мы весело проводили 1981 год и встретили новый 1982 год.
Меня обвиняли из-за «холодной войны»
В 1982 году ко мне попали газеты «Советская Киргизия» и «Советтик Кыргызстан», опубликованные 5 февраля. В русской версии газеты напечатали длинную статью под названием «А караван идет». В кыргызской версии статья называлась «Письмо к земляку, сбежавшему с Родины». Это была одна и та же статья на разных языках. Напав на мой след, агенты КГБ в первый раз открыто написали обо мне — о том, где я работал и какие дела выполнял. Такого рода статьи неоднократно публиковались в адрес моих товарищей по работе — казахов и татар. Но до этого момента еще не публиковались статьи, напрямую обвиняющие меня в предательстве своего народа и Кыргызстана.
Конечно, в опубликованных статьях имелись кое-какие места, где говорилась правда, не все было ложью. Но это меня не огорчило. И без того про меня, в это время в Кыргызстане, распространяли разные слухи. В этих статьях про меня были даже такие слова: «В этот день, может быть, ты не выйдешь на работу». Что поделаешь? Я долго ждал того, что они про меня напишут. Но они прекрасно знали о том, что многие факты, которые они собирали про меня, были неправдой. Об этом я узнал позже. Со мною вместе учился один из самых близких моих друзей – журналист Сабыр Калканов. Он был из Тонского района. Так вот, к нему домой, приходили один русский полковник и кыргыз и собирали материал про меня. Об этом я узнал потом. Еще до этого я Сабыра научил, что если вдруг будут его расспрашивать про меня, то скажи им, что вместе учились, но связь не поддерживаем.
26 января Шарипа отправили в Англию на двухмесячные курсы английского языка. 17 февраля мы говорили о переселении памирских кыргызов на Аляску. Люди из американского Конгресса пришли к нам в кыргызский отдел с просьбой рассказать о положении памирских кыргызов. Мы рассказали о них, все что знали. В середине марта уехал наш гость, который приехал из Парижа. 29 марта я зашел к мистеру Куку и поговорил о том, чтобы отправить Акима на курсы. В то время на курсах никто из других редакций еще не учился. Я решил для себя хотя бы подготовить профессионала для улучшения работы редакции. Акима решили отправить на учебу в университет Америки, где обучают представителей из Средней Азии.
Я начал собирать документы для оформления пенсии. Взял нужные документы из комитета «Тюркский народ», где я работал когда-то в журнале, и с радио тоже — для своей будущей пенсии.
В те годы из Кыргызстана приехал молодой человек по имени Абдрасул. Мы его принимали в гостях, Толомуш зарезал в честь его приезда барашка. Этот молодой человек, сидя между нами двоими, похвалил нас: «Вы являетесь для нас героями, мы слушаем ваши передачи и знаем про вас». Мы были очень рады тому, что про нас знают в народе. Я зашел к мистеру Куку с предложением, чтобы взять на работу Махиру, жену Толомуша. Тогда он мне не дал точного ответа, сказав, лишь, что они посмотрят. Из Лондона встретил Симона и разместил его в гостинице. Вместе с ним мы несколько дней беседовали о «Новом завете», я видел те поправки, которые были при переводе. Оттого, что я являюсь северным кыргызом, я же не знаю, как называют осла в южной части Кыргызстана. И поэтому я назвал осла, на котором ездил верхом Ыйса Пайгамбар, «такай». Оказывается, слово переводится не «такай», а «кодик». Так называют осла в южных районах Кыргызстана. Таким образом, в переводе осел стал называться «кодиком». В те дни я работал по 10-15 часов. Симон очень удивлялся тому, что я работаю так много, и хвалил, называл неутомимым человеком.
Однажды Кук позвал в гости всех кыргызов, называя нас своими любимыми кыргызами. Конечно, это было за наше старание, за наш огромный труд. Потому что в сравнении с другими, мы работали добросовестно и активно. 5 августа пришлось отправить Шарипа в Турцию. Конечно, при таких обстоятельствах они выделяли средства, чтобы мы могли купить билеты. Господин Шарип встретил в Турции кыргызов, которые приехали с Памира. Он там встретился с руководителем группы Рахманкула ага. Они поговорили о том, в каком месте Турции им размеситься. Шарип мырза им помог как смог. От Чалагыза Шарип получил письмо. Это письмо он принес мне, сказав, что не сможет хорошо написать ответное письмо. Я ответил на письмо Чалагыза. Мы пригласили мистера Кука в гости и от имени кыргызов угостили. 11 ноября прошло сообщение о смерти Брежнева.
В те дни мы собирали много материалов про Брежнева, начиная с того момента, когда он начинал работать первым секретарем Компартии Казахстана. Мы критиковали его ошибки, нарушили правило, что об умершем человеке не говорят плохое, высмеивали его как могли.
25 апреля позвонила Махира и со слезами сообщила мне, что умер Карис агай. В этот же день я написал статью про Карис агая. Это благодаря ему я оказался в Германии. Он меня вызвал из Турции, где я работал в комитете «Тюркский народ», в журнале «Тюркский народ», и устроил меня здесь на работу. Мы с Карис агаем были по- своему очень близки — как родные братья. Он всегда стоял, покуривая сигарету и попивая вино, давал свои советы, приходившим кыргызам и казахам, показывая нам правильную дорогу. Ушел из жизни человек, которого я очень любил и уважал. На глаза наворачивались слезы. Жизненный путь Карис агая известен всем туркестанцам, которые оставались в плену у немцев. Он был серьезным, немногословным человеком, умел внимательно слушать другого. Карис агай был одним из руководителей мюнхенского Института по изучению истории и культуры народов СССР. Одним из первых он проделал много работы по созданию антибольшевистского комитета, как и другие политики, приехавшие из Советского Союза. Объединившись с казахами и кыргызами, мы с Карис агаем проводили дни «Алаш Ордо». В этот день, по обычаю, мы резали барана и читали Коран по усопшим, а дальше рассказывали все, что мы знали о своем народе. Я был одним из первых, собиравших эти материалы и выступившим с рассказом про «Алаш Ордо». Мы, оставшиеся за границей кыргызы и казахи, гордились такими людьми, как Алихан Букойханов, Ахмет Байтурсунов и Миржакып Дуулатов, которые стояли у истоков правительства «Алаш Ордо». Я всегда искал ответа на вопрос: кто же из кыргызов участвует в правительстве «Алаш Ордо»? Но, к сожалению, не нашел. И теперь, когда мне исполнилось 80 лет, уже в двухтысячном году, я узнал, что из кыргызов там участвовал Абдыкерим ага Сыдыков. Дочь Абдыкерим ага пишет в своих воспоминаниях, что ее отец участвовал в съезде «Алаш Ордо». Таким образом, нашелся кыргызский человек, который был в правительстве «Алаш Ордо». По-моему, Абдыкерим ага был в этой организации не один. Я не могу вспомнить имена этих людей, но я думаю, что кыргызские историки потом их найдут.
(Продолжение следует).
