Продолжение. Начало в №№17-42.
Редкие гости с родины, горькое известие об отце
Однажды, Тельман Жакыпов, будучи у нас в гостях, сказал, что здесь находится один казахский ученый. Оказывается, это был Саим Балмуханов. «Если уж не удается встретиться с братьями кыргызами, так хоть с казахом познакомлюсь», — решил я и попросил пригласить к нам Саима. Балмуханов занимался исследованиями по онкологии и проходил стажировку в Нью-Йорке в течение шести месяцев. Саим был из бывших военных врачей, кажется, годом младше меня. Он принял приглашение, побывал у нас дома, мы приготовили в его честь национальную еду — бешбармак и гульчатай. Мы стали хорошими друзьями. Обо всем этом он потом рассказал в Кыргызстане — и друзьям, и врагам моим. Саим в близком ему человеке души не чаял. Как раз в то время у нас проходил какой-то праздник. По-моему, это был Курман айт. Мы вместе пошли на Айт намаз (праздничный намаз). Саим фотографировал мусульман, пришедших на намаз. Вернувшись в Казахстан, он опубликовал статью в одном журнале о полезных сторонах исламской религии. Саим пообещал мне, что обязательно проведает моего отца и передаст ему весточку. Позже я получил от него длинное письмо, в котором он писал: «Я ехал к твоему отцу, шел сильный дождь, селем размыло дорогу. Машины не смогли проехать, если бы у нас были мощные американские машины, я увиделся бы с твоим отцом и рассказал бы о тебе…». Будучи у нас в гостях Саим рассказывал, что знает о так называемых казахских «националистах» Алихане Бокойханове, Ахмате Байтурсунове, Миржакыпе Дуулатове, Мустафе Чокае, Мухамеджане Тынышбаеве, но никогда не видел их фотографий. Он попросил меня показать, если они есть. Я достал фотографии этих людей и дал ему.
— Я слышал, у наших казахов-интеллигентов есть эти фото, но из-за страха разоблачения, мы не делимся секретами и осторожничаем. Так он охарактеризовал тогдашнее положение дел в Казахстане.
— Кудайберген, если в Кыргызстане для тебя не нашлось места, приезжай к нам, в Казахстане земли много, — пригласил он меня.
— Из-за участия в антисоветских действиях мое имя занесено в черный список. Вы можете поинтересоваться в советском представительстве, может быть, вам покажут, — посоветовал я ему.
Саим был членом делегации, прибывшей на празднование Октябрьской революции. Сидя рядом с женщиной-секретарем, он поинтересовался, не сможет ли она показать ему фамилии туркестанцев, занесенных в черный список. Она согласилась помочь. Через два-три дня она, как и договорились, показала Саиму список всех туркестанцев, которые остались за границей или принимали участие в политике. В этом списке мне была дана следующая характеристика: «Один из зачинщиков антикоммунистических действий, живущий под именами Кудайберген Кожомбердиев, Асан Жумаев, Кудайберген Кошой, Кудайберген Кыргыз, в настоящее время имеет псевдоним Азамат Алтай…»
В один из тех дней, когда Саим был у нас в гостях, он извинился, сказав:
— Кудайберген, видимо из моего желания пригласить тебя к нам ничего не выйдет. В черном списке подробно описаны твои вымышленные имена и антибольшевистские действия. Поэтому, я не смогу увезти тебя отсюда, прости меня.
Ему не стоило извиняться передо мной. Позже Саим отправлял книги, писал мне такие искренние письма. Он наравне со мной гордился нашим эпосом «Манас». И если не находил эпос на кыргызском, то высылал великое сказание о Манасе на русском языке.
А когда в Казахстане отмечали тысячелетие Аль-Фараби, я написал Саиму о материалах про знаменитого ученого, которые находились в библиотеках Америки. Саим в ответ отправил мне свои письма с выражением глубокой благодарности. Мы остались самыми близкими друзьями. Как-то Саим заметил, что два его сына мечтают о костюмах ковбоев. Я купил ковбойские наряды и отправил их через татарку Уркую Бапал, которая ехала в Казахстан.
Саим пригласил Уркую в гости, организовал на природе пикник. Он хотел показать такое же гостеприимство, какое было оказано ему в Америке. Как раз в это время советские войска направлялись к границе с Китаем. То были времена непростых отношений Союза с Китаем. По дороге на пикник группу Саима, Уркую остановили военные. Тогда Саим направил к ним одного из русских министров, ехавших с ними на отдых, который должен был скрыть, что среди них есть иностранка. Обман удался, военные пропустили всю группу. Сложись обстоятельства иначе, госпожа Уркуя была бы задержана как шпион из другого государства и навсегда осталась бы в советской тюрьме. Позже, когда мы разговарили по телефону, Саим искренне радовался, что ее миновала эта тяжкая участь.
Один из наших собратьев Садык Алдаш получил известие из Вашингтона о том, что на четырехмесячную стажировку приезжает кыргыз, его зовут Жолдош Жусаев. Получивший такое известие, обрадованный Садык обратился ко мне с просьбой:
— Агай, я один не смогу поехать в Вашингтон, не сможете ли вы отвезти нас туда и познакомить с этим кыргызом?
Жолдош Жусаев оказался моим земляком. Он был первой ласточкой из кыргызской молодежи, которую я встретил здесь. 29 августа 1965 года мы проводили Жолдоша и его жену татарку Уркую на родину. Провожая, я попросил: «Найди моего отца, и если он в состоянии выдержать дорогу, дай мне знать, я вышлю ему приглашение. Может быть, власти разрешат ему увидеться с сыном…».
У моего отца был младший брат Муканбет, сына которого звали Бекболот. Так вот, вернувшийся домой Жолдош, поехал в наше село, разыскал моих родственников и встретился с этим Бекболотом и сказал:
— Ваш родственник Кудайберген жив и передает вам приветы.
Тот ответил:
— У нас родственника по имени Кудайберген, мы его не знаем. И даже не пустил Жолдоша в дом.
Обескураженный таким приемом, Жолдош стал расспрашивать о моем отце у других сельчан. Те рассказали, что отец скончался года два-три тому назад.
Помню, это было в 1962 или в 1963 году, я ехал один, и мне показалось, что я увидел отца. Его образ показался над лобовым стеклом автомобиля, я подумал, к чему бы и что бы это значило?
Я знал, что меня на родину не пустят, и думал, будет лучше, если пригласить сюда отца. Оказывается, когда я через стекло автомобиля увидел его образ, мой бедный отец уходил в мир иной. И в последние секунды своей жизни он тревожился обо мне! Тот образ, который мелькнул у меня перед глазами — был своеобразным небесным знаком…
Нерадостные встречи
1 октября 1966 года ушла из жизни Вера Александровна. Из моих близких друзей больше всех помогла мне именно она. Светлая ей память!
Постепенно мы тоже стали соответствовать американскому образу жизни и в 1967 году приобрели автомобиль «Форд» выпуска того же года. Обычно в Америке в конце года уже продаются автомобили наступающего года. В этом году в Америку прибыла делегация из Советского Союза на выставку «ЭКСПО-67». Во время всемирной выставки в Канаде 14 мая проходили Дни Туркменистана. Взяв на себя ответственность за репортаж о туркменской делегации для радио «Азаттык», я отправился в Канаду. Вскоре я направил информацию о том, как прошли дни Туркменистана на выставке. Затем должны были состояться Дни Кыргызстана. На радио «Азаттык» мне дали специальное поручение написать об этом. Были приобретены билеты, оплачен номер в гостинице, и я вылетел в Монреаль.
Информацию о прибытии кыргызской делегации я прочитал в газете Moscow News, и с волнующими мыслями о том, с кем придется встретиться и будет ли День Кыргызстана, одним из счастливых в моей жизни (я ведь увижу воочию своих), поехал на выставку.
В составе делегации, возглавляемой секретарем Центрального Комитета Компартии Бейше Мураталиевым, были туристы и артисты. Дни Кыргызстана состоялись 2-3 июня 1967 года. Я пришел в павильон Советского Союза и увидел Жолдоша, с которым общался два-три году тому назад. Жолдош держал в руках подарки, которые привез для кыргызов в Америке. Мы крепко обнялись и приветствовали друг друга, как братья. Оказывается, он попросил у советского представительства автомобиль, чтобы добраться до кыргызской делегации. Нас посадили в хороший автомобиль советского посольства в Оттаве, кажется, «Кадиллак», и привезли туда, где жил Жолдош. Делегацию разместили в арендованных двух трехэтажных свободных зданиях. Жолдош пригласил в свою комнату. Это были старые дома в Канаде с печным отоплением. Когда мы вошли в комнату, над печью сушились какие-то фотографии. Жолдош собрал все и отложил в угол. Видимо, не хотел, чтобы я их увидел. Они жили в одной комнате впятером. Сам Жолдош, Тешебаев, шахтер, кажется, не знаю, еще один русский, какой-то министр, и еще два человека. Я попросил Жолдоша устроить встречу с кыргызской делегацией. Наконец я встретился со своими. Мы впятером расселись в таком порядке: сначала Бейше, я рядом, возле меня Айтиев, за ним Каракеев и Юнусалиев, кажется. Стали знакомиться.
— Я, Азамат Алтай, настоящее имя Кудайберген Кожомбердиев. Сейчас живу в Нью-Йорке. Узнал, что будут проходить дни Кыргызстана, специально прилетел сюда, чтобы повидаться с вами. Бейше сказал:
— Хорошо, что пришел. Побывать на празднике Кыргызстана – это долг сына кыргызского народа.
(Продолжение следует).
