Продолжение. Начало в №№17-38.
Моя статья была напечатана январе-феврале 1953 года в журнале «Түрк Эли» под псевдонимом К.Кошой. Мы отправляли журналы туркестанцам, проживавшим в Афганистане, Турции, Пакистане, искали тех, кто мог остаться в живых после войны. Мы получили оттуда адреса нескольких кыргызов и впоследствии — информацию о том, что там получают наши журналы. Однако, по-моему, понимающих и читающих нас, в этих государствах было не так уж и много. Мы направили несколько номеров журнала кыргызскому хану Рахманкулу, но и его окружение не смогло достаточно хорошо понять нас. Те, кто находился в Турции, говорили, что наслышаны о нашем журнале.
Письмами от казахов занимались наши казахи Карис ага и Дөөлөт Тагиберли. Письма от кыргызов рассматривали я и Толомуш, с узбекскими письмами работал узбек Ахметжан Салими, письма от туркмен читали Аманберди Мурат и Ташмурат Мурат. Так как среди нас не было таджиков, письма от них мы почти не понимали. Таким образом, мы организовали политический комитет туркестанцев, оставшихся за рубежом. Мы издавали журналы, принимали участие в каждом собрании, рассказывали о своих чаяниях, и делали все возможное, чтобы ознакомить другие государства Запада с Туркестаном.
Для того, чтобы мы могли донести свои мысли, надежды и успехи до советских граждан, помимо печатных изданий, Конгресс Америки принял решение, чтобы мы могли делать это и по радио. Так предоставилась возможность открытия радио “Азаттык”.
Начало вещания радио “Азаттык” на кыргызском языке
В то время в Мюнхене был создан Институт по изучению истории и культуры СССР, открыты библиотеки, создавались антисоветские комитеты, объединявшие людей антикоммунистического толка. Регулярно проводились конференции, куда сообщества национальностей направляли своих представителей. Средства массовой информации предоставляли добытые разными путями сведения о тяжелой послевоенной жизни в Советском Союзе. Мы тоже стали работать в этом направлении.
Поддерживая идеи пантюркизма, мы открыли радио “Азаттык” под названием “Туркестанская редакция”. Здесь были должности редактора, заместителя редактора и спикера. На радио не приняли Канатбая ага и Ахметжана Оморкана из-за того, что они сотрудничали с немцами. Редактором мы назначили казаха Асана Кайгы. Это был его псевдоним еще с войны. На самом же деле он – Мавликеч Асан ага, окончил Ленинградский университет, во время войны учился в Хайдарбекском университете. Его заместителем стал узбек Вели Зунун, по его словам, до войны был журналистом газеты “Кызыл Узбекистан”. А когда попал в плен, работал в туркестанском миникомитете, где видимо, и продолжил свою журналистскую деятельность. По общей численности населения кыргызы занимали третье место, соответственно, должность спикера в туркестанской редакции отвели кыргызам. Спикером стал я. Туркменам, которые стояли на четвертом месте, досталась должность секретаря, на которую назначили Мурата Ташмурата. Представителем туркестанцев от комитета “Түрк Эл” в координационном центре антисоветской организации был назначен выпускник факультета права Мюнхенского университета кыргыз Аманберди Мурат.
Как раз в это время умер Сталин, и чеченец Абдурахман Авторханов написал объемную статью под заголовком “Умер изверг Сталин, уничтоживший лучших людей”. Мы вещали на языках одиннадцати национальностей, проживавших в Советском Союзе. Каждый из нас перевел эту статью на родной язык и передал по радио. Когда я читал свой текст, то сильно волновался. Может быть, оттого, что впервые перед микрофоном, или из-за того, что меня слушают множество кыргызов, у меня дрожали руки, я терялся. Но несмотря ни на что, дочитал текст до конца.
До вступления в комитет «Түрк Эл” я устроился на работу в библиотеку Института по изучению истории и культуры СССР. Американцы не пожалели средств для формирования библиотеки. Здесь была собрана со всего мира литература, касающаяся Советского Союза. Эта библиотека была закрыта в 70-е годы. Судя по всему, она сейчас находится в германском городе Кельн. Работая в этой библиотеке, при помощи писательницы Веры Александровой (ее мужем был меньшевик по фамилии Шварц) я позже перевелся в библиотеку Колумбийского университета в Нью-Йорке. Ее директором был киевский врач Евгений Щульц. Моя работа заключалась в регистрации поступивших в библиотеку книг и распределение их по каталогам.
Президент комитета “Түрк Эл” Карис Канатбай ага использовал средства комитета в личных целях, затем написал письмо руководству Туркестанского национального центра о том, что больше не участвует в политике. Тогда я убедился, как трудно не быть политиком человеку, рожденному быть политиком. Конечно, Карис ага из политики не ушел. Как может уйти человек, который занимался политикой еще во времена войны? И все же собрание комитета «Түрк Эл” состоялось, на нем меня избрали президентом комитета.
Хлопоты кыргызов в Германии о переезде в Америку
Туркестанцы, находившиеся в Восточной Европе, в том числе и кыргызы, мечтали перебраться в США или в другие страны, чтобы обустроить и улучшить нашу жизнь. Потому как знали, что в советское время у нас нет возможности вернуться на родину. В те дни сотрудников радио американцы часто приглашали на свои всевозможные праздники. На одном из таких мероприятий присутствовали и американские бизнесмены. На вопрос о том, что за народ кыргызы, я рассказал о трудолюбии и прилежании кыргызов, охарактеризовал наш народ положительно. Ко мне подошел высокий господин и сделал предложение: “Господин Кудайберген, если пожелаете уехать в Америку, у меня есть возможность поспособствовать этому”. Нас, кыргызов, там было 5-6 человек, я рассказал об этом им всем. Пригласившая нас сторона приняла на себя все обязательства по бесплатной доставке самолетом, либо пароходом, желающих уехать из Германии в Америку. Мы представили следующий список: Эргеш агай из Ала-Буки, Толок из Кетмен-Добо, Бакей из Кара-Куля, Толомуш из Нарына, я – с Иссык-Куля. Америка тщательно проверяла всех без исключения, желающих перебраться на жительство из других стран. Она категорически не принимала тех, кто во время войны либо в плену, либо каким-то образом сотрудничал с фашистами. Отказывали и больным туберкулезом. Был получен отказ на Толомуша и Бакея из-за того, что они сидели в немецкой тюрьме. Мы заполнили анкеты на Толока, Эргеша и меня. По прошествии нескольких месяцев пришло известие о том, что нам предоставили возможность выехать в Америку. Когда я хлопотал по этому поводу, русский историк Мельгунов, видимо, из зависти заявил: “Кудайберген не выигрывал деньги, он получил их от Советов”. К счастью, когда я выиграл миллион, я взял подтверждающий документ – чек. Если бы не было этой квитанции, сплетни Мельгунова, к его радости, помешали бы Америке принять меня.
Итак, я принял решение оставить работу спикера и уехать в Америку. С открытием радио “Азаттык” программа “Турк Эл” также сократила свою работу. Я предложил вместо себя Жакып уулу Толомуша, но его на должность спикера не приняли. Отказ был обоснован недостаточным уровнем его образования и опыта. Порекомендовав на должность спикера из туркменов Ташмурата, а вместо Ташмурата предложив Толомуша, я стал готовиться к отъезду в Америку. Земляк из Кетмен-Добо Ишенаалы уулу Толок с большим трудом и мучениями перебрался в Америку и стал одним из первых кыргызов, прибывших в США на жительство. Узнав о том, что в Нью-Йорке продаются книги, пластинки народов Советского Союза, он с чьей-то помощью нашел этот магазин, купил кыргызские пластинки и отправил нам в Германию. Слушая эти пластинки в Германии, мы радовались, что если не здесь, так хотя бы в Америке можно их приобрести. Такие, как мы, жаждавшие услышать родную речь, национальные песни, бывают вознаграждены. Я убедился в этом. Сами посудите, полуграмотный Толок ага был одним из тех, кто горой стоял за кыргызов и делал для них все, что мог. Здесь я должен отметить, мы, кыргызы, оставшиеся за рубежом, хорошо понимали, что не должны ронять честь и достоинство своего народа. Никто из нас не воровал, не лгал, мы старались не давать повода для осуждения кыргызов. Позже в Америку прибыла самолетом семья Эргеша Эраалы из Ала-Буки — он, жена и двое детей. Отправиться пароходом с детьми было бы очень сложно, надо ведь детей одеть и накормить… А Эргеш ага на войне был ранен в руку, ему было тяжело и несподручно. Они приехали вчетвером: жена Ашыр, сын Курманбек, дочка Айчурек. В Америке у них родились еще мальчик и девочка. Сына назвали Козубек, дочь — Зуура. Всем четверым детям Эргеша ага имена давал я. Очень любил этих детей, в выходные я отправлялся к ним, играл с детьми, учил кыргызскому языку. В отличие от девочек, Курманбек чаще спрашивал о кыргызах, учил кыргызские слова, мечтал съездить на родину отцов. Однажды я посетовал: “Детей у меня нет, похоронить некому”, он, похлопав меня по плечу сказал: “А я на что?” Бедный мальчик, это нам пришлось его хоронить! Курманбек служил в полиции, 12 августа 1989 года его застрелили.
Убийц не нашли.
Может это были те, кого он по долгу службы призвал к ответственности. Его мать, бедняжка Ашир, на жизнь зарабатывала тяжелым физическим трудом.
В те времена авиаперелеты стоили очень дорого. Как-бы то ни было, человек, вызвавший нас, смог решить и эту проблему. Наконец наступил долгожданный день моего отправления. 25 августа я получил известие о том, что могу лететь в Америку. Я должен был лететь 13 сентября 1956 года, но в связи с изменением погоды, рейс отложили на 14 сентября. Когда я прибыл в Америку, по местному времени уже было 15 сентября. Я запомнил дату моего прибытия на эту землю как день своего второго рождения. Тогда аэропорта Кеннеди как такового еще не было. В аэропорту Нью-Йорка находилось единственное одноэтажное здание. За период до 2000 года аэропорт разросся, стал целым городом. Да еще каким городом!
(Продолжение следует).
