Институт всеобщей истории Российской Академии наук издал сборник под названием «Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии». Возникает вопрос, «где общая трагедия», если узбеки, туркмены, казахи, таджики не уничтожались в таком тотальном порядке, как северные кыргызы.
Цифры известны, их привел в 1926 году Турар Рыскулов (был председателем ЦИК Туркестанской АССР), они были взяты из сведений Семиреченского областного статистического комитета относительно «убыли киргизского населения», и к январю 1917 года эта убыль составила «270 тысяч 632 души обоего пола» (смотри доклад Т.Рыскулова в книге: Восстание киргизов и казахов в 1916 году. Бишкек, 1995, с.34). Вот еще один документ, это отчет императору от генерал-губернатора Туркестана Алексея Куропаткина, где указано, что «от беспорядков и восстания туземного населения в Туркестане пострадало во всех областях 3 тысячи 709 русских, из них убито 2 тысячи 325 и пропало без вести 1 тысяча 384» (смотри в той же книге, с. 40).
В сентябре 1916 года, в Ташкенте, Григорий Бройдо дал показания прокурору судебной палаты, вот его слова: «Причиной восстания не могли быть ни национальный, ни религиозный моменты, что мной было доказано, ибо они значительно более слабо выражены, чем у узбеков, а среди них восстания не было». Это к ошибочности понятия «общее» применительно к трагедии, имевшей место конкретно в той части Туркестанского края, которая была населена северными кыргызами, если еще точнее, то это полностью Прииссыккулье, Кочкорская и Кеминская зона, а также часть Чуйской долины.
Сегодня наши историки пишут, что «лопата вместо винтовки унизила дух кочевника-воина, если бы не лопата, а винтовка, то история повернулась бы по-другому». Странно, почему эта «лопата» не унизила южных кыргызов, они ведь тоже из рода кочевников, и в Китай они через Иркештам не убегали. Логика должна строиться в контексте истории, а не агрономии. Суть была не в лопате, а в земле, которую отбирали и с которой сгоняли кочевников, и это была, прежде всего, территория вокруг озера Иссык-Куль, это были определенные земельные наделы в Пржевальском и Пишпекском уездах Семиреченской области Туркестанского края Российской империи (так они именовались в то время). После подавления восстания появился проект об учреждении нового Нарынского уезда, куда запланировали переселить кыргызов, вытесненных из существующих двух уездов. Вот документ на это, который звучит так: «Донесение полковника Колосовского из укрепления Нарына исполняющему делами военного губернатора Семиреченской области полковнику Алексееву об образовании Нарынского отдела из волостей, участвовавших в восстании и о положении киргизов в Китае». Датировано ноябрем 1916 года (смотри в книге: Восстание 1916 года. Документы и материалы. — Бишкек, 2015, с. 151). Наметили воплотить весной 1917 года, помешала русская революция.
О причинах трагедии, точнее сказать, о ее «движущих силах» отчетливо сказал Жусуп Абдырахманов в 1926 году, когда выступил со статьей в ташкентском журнале, где пошла дискуссия вокруг книги Турара Рыскулова о событиях 1916 года.
Абдырахманов в 20-е годы был председателем кыргызского Совнаркома, в 1938 году его расстреляли, как врага народа (Т.Рыскулова тоже). Вот его слова: «Главным врагом кыргыза был русский мужик». И это было очевидным. Именно переселенец нуждался в том, чтобы «отчуждать» себе земли туземцев, а потом участвовать в карательных рейдах по «зачищению земель, где была пролита русская кровь». Через 10 лет Ж.Абдырахманов на партийном бюро публично признал «ошибочность» своей позиции и «выправил» ее по марксистско-ленинской линии. После этого историки не позволяли себе выпады против шаблонов идеологии.
Среди наших историков появился уклон в сторону «третьей силы», вот что они пишут. «Правительство в Петербурге ничего лучшего не могло придумать, как послать в Ташкент генерал-губернатором немца фон Мартсона, а в Семиречье еще одного немца Фольбаума. Фон Мартсон спровоцировал восстание мусульман в Туркестане преднамеренно, путем неожиданного призыва их на фронт военных работ» (смотри статью под названием «Как иностранная разведка готовила восстание 1916 года» в газете «Слово Кыргызстана» от 29 июля 2016 года).
Это есть искажение фактов, Фон Мартсон не имел отношения «к призыву на фронт военных работ» по той причине, что к тому моменту его в Ташкенте уже не было. Вот документ. «Приказ временно исполняющего должность Туркестанского генерал-губернатора Ерофеева о мобилизации местного населения на тыловые работы». Подписано в июле 1916 года, как видим, вполне русским генералом (смотри в книге: Восстание 1916 года. Документы и материалы. — Бишкек, 2015, с. 59-60). Что же касается «неожиданного призыва» от немца, то этого просто не могло быть по той причине, что повеление шло от императора России. Что касается времени самого восстания, то в августе и осенью 1916 года Туркестанским краем руководил генерал Куропаткин, опять-таки русский по крови. Относительно еще одного немца генерала Фольбаума надо сказать, что именно он дал свой вариант по мобилизации местного населения, предложив сформировать киргизский дивизион из мужчин возраста 19-20 лет вместо тыловых работ, из остальных возрастных категорий (до 40 лет) привлечь на работы по 8 тысяч от каждого уезда области, при этом разрешить заменять обязательных рабочих добровольцами. Он предложил не составлять новых списков, во избежание злоупотреблений, а набор вести по спискам переучета от 1915 года. На весь процесс отводил 2 месяца. Разве такой разумный вариант был диверсией от немцев?
Чтобы закрыть «немецкий след», приведем сведения еще об одном немце, это первый генерал-губернатор Туркестанского края Константин фон Кауфман. Правил здесь 14 лет, его называли Ярым Паша (Полу Царь). Умер в Ташкенте в 1881 году, оставив добрую память у своих современников. «Благородный человек выдающихся государственных способностей, имя его гремело на Востоке», — писали о нем. Легендарный генерал Скобелев (в те годы военный губернатор Ферганской области) боготворил Кауфмана, а создатели фильма о Курманджан датке зачем-то его представили этаким монстром. Вот слова самого Скобелева: «В Азии надо иметь как можно меньше русских чиновников, но те, что существуют, должны быть полубоги». Таким был Кауфман.
Российские генералы немецкого происхождения не стали причиной кыргызского восстания 1916 года. Озабоченные поиском «третьей силы» историки выдвигают также «турецкий след» и «китайский отпечаток». Вот как они это представляют. «Китай мечтал взять реванш за договор об Илийском крае». Речь идет о русско-китайском договоре 1881 года, который был подписан в Петербурге. Согласно ему, в подданство России перешла территория вдоль реки Или это три нынешних района Казахстана — Панфиловский, Раимбековский и Уйгурский. Отсюда возникает вопрос к нашим «поисковикам», почему восстание имело место не там, а здесь, в Прииссыккулье, тогда где же реванш от китайцев, они ошиблись адресом что ли? Ни история, ни география не терпят обобщений, это конкретные науки, где фигурируют время и пространство, даты и числа, события и люди.
Сотрудник Центра дунгановедения и китаистики кыргызской Академии наук подвела такой итог: «Абсолютно все народы Туркестанского края — кыргызы, казахи, узбеки, русские, уйгуры, дунгане и другие — стали инструментом борьбы в руках иностранных государств» (смотри «Слово Кыргызстана», 29.07.2016). Да, не «итог», а целое «итого», инструментом стали все, допустим такое, но уничтоженными в массовом отношении оказались кыргызы и дунгане Прииссыккулья. Разве эти жертвы надо теперь «растворить» в абсолютном обобщении? Известно, что дунгане на побережье кыргызского озера выращивали качественные сорта опиумного мака, затем сбывали продукцию китайским предпринимателям (в Китае всегда был повышенный спрос на опий). В архивах есть протоколы допросов дунганских крестьян, где они говорят о том, что к ним приезжали члены китайского общества «Гэ Ляо Хуэ». От историков общество ждет изучения фактов, а не изречения общих фраз.
Документы и материалы позволяют констатировать следующее. Из всего многонационального населения Туркестана предметом ненависти стали северные кыргызы, они стали объектом массового уничтожения. 1916 год — это кыргызское восстание, а не обще-туркестанское, ибо в общем масштабе такого не было. «Инструментом» расправы выступили не иностранные государства, а войска российской империи (солдатские полки, казачьи сотни) в спайке с переселенцами, из которых создавались вооруженные дружины ополчения. И это был тандем русского солдата и русского крестьянина.
Наши патриоты события 1916 года сегодня называют «великим исходом», с пафосом, что звучит кощунственно и просто глупо, потому как великим был поход Манаса в Пекин, а не бегство его потомков в Китай. Это был не «исход», а именно бегство — от ужаса, от страха смерти, которая шла по их пятам от русских штыков, пулеметов и пушек, от зверства казаков и ополченцев. Кыргызы назвали это словом «уркун», точно назвали. Когда отара овец и табун лощадей теряют ориентир при потопе, землетрясении, стае волков, они бегут вперед, без разбора, даже в пропасть. Это паника и есть «уркун», и до 1916 года оно имело отношение только к домашним животным, только к ним. Этот животный страх разве мог стать великим для людей того времени? Исход для них оказался в том, что прах кыргызов остался на дне ущелий и рек. А для нас исход в том, что эти кости ждут захоронения по сегодняшний день.
Составители исторического сборника вывод сделали так: «Российское государство затратило огромные материальные и людские ресурсы на освоение этих территорий». Получается, что они освоили и оставили все это на благо местного туземного населения, не получив ни грамма пользы для русского населения. Говорить об огромных затратах ресурсов, при том, что была уничтожена третья часть кыргызского населения, это разве строгий научный подход? Ни слова не хотят сказать о гуманитарной катастрофе народа, вошедшего в состав российской империи. Катастрофа произошла не от стихийного бедствия, ее учинила власть той самой империи. Закрывают глаза на статистические данные, на итоги переписи населения. В советские годы либо вычеркивали, либо сокращали эти цифры на целый порядок, превращая «1000 голов» на «100» (смотри об этом в книге: Восстание 1916 года. Документы и материалы, с. 38). Суть же в том, что население в кыргызской части Семиречья в период с 1913 года по 1917 годы не увеличилось (как у остальной части), а уменьшилось вдвое.
Разумеется, история — не только цифры, но и судьбы людей, это человечные (и бесчеловечные) поступки от враждующих сторон, это корни зла и зерна добра. В книге Нурдина Исаева о 1916 годе даны примеры, когда в ходе восстания русские спасали кыргызов, а кыргызы русских, когда русские воевали на стороне кыргызов, когда взаимно выручали друг друга из плена, когда кыргызский старик защищал русскую многодетную мать. И подобных примеров много, они не однобокие, человечность проявлялась взаимно, именно в такие жуткие моменты она и проявляется с отчетливой самоотверженностью (см: Исаев Н. Восстание 1916 года в Кыргызстане — национальная трагедия кыргызского народа. — Б, 2016, с. 167).
1916 год надо изучать не с позиций субъективного национализма с перехлестами, с одной стороны, «великодержавными» (мол, это были издержки большой империи) и, с другой стороны, «мелко-державными» (мол, как бы чего не вышло для нашей маленькой страны). Изучать надо с позиций объективной истории двух народов — кыргызского и русского. В такой истории нет места для игры в прятки.
В 2015 году Кыргызско-Российский Славянский университет издал трехтомный сборник «События 1916 года — трагическая страница в истории наших народов» (название, как видим, и здесь обобщенное). В предисловии академик А.Какеев приводит слова кыргызского историка С.Табышалиева: «Зная правду истории, не предъявлять друг другу счет за своих предков». Верно, кому предъявлять, когда нет ни истцов, ни ответчиков. Такие счета кыргызы не предъявляли, никому и никогда.
В августе 2016 года, в Германии, издательством «Lambert» выпущен текст того сборника, который был подготовлен для публикации еще в 1947 году сотрудниками Академии наук Киргизской ССР, он был приурочен к 30-летию трагической даты. Но его тогда отправили в архив, ибо шел вразрез стандартам советской идеологии. Сборник увидел свет лишь в 2015 году, в Бишкеке, под названием «Восстание 1916 года. Документы и материалы». Что касается германского варианта сборника, то он обозначен с предельной точностью — «Восстание кыргызов в 1916 году (документы и материалы». Это более конкретнее и понятнее для мировой аудитории.
Кубан МАМБЕТАЛИЕВ.
