Принятие пакета документов называют «окончанием второго этапа реформирования судебной системы». Чем закончился первый? И каковы перспективы развития системы? На эти и другие вопросы ответила бывший член Конституционной палаты Верховного суда КР Клара Сооронкулова.
— Не так давно бывший депутат парламента Кыргызстана Галина Скрипкина озвучила мнение, что судебная реформа в КР не начиналась. Чем тогда власти занимаются последние шесть лет?
— В Кыргызстане реформа судебной системы превратилась в бесконечный процесс, который не имеет никакого результата и эффекта. Она тянется уже не шесть, а лет 10-15. Сейчас начался очередной этап, он стартовал в 2012 году после широкого диалога в формате международной конференции, где принимали участие представители неправительственных организаций и гражданского общества, в целом, а также судебных органов и госструктур. Разговор получился довольно конструктивный, были высказаны предложения и рекомендации. В августе 2012 года президент издал указ о дальнейшем развитии судебной системы КР. В основу этого указа легли рекомендации, которые выработаны в рамках диалога. Для реализации рекомендаций при президенте создан Совет по судебной реформе. Он и сейчас функционирует.
— Почему совет по реформе создан при президенте, ведь, в отличие от Основного закона 2007 года, конституционных полномочий у главы государства определять политику в той или иной сфере нет?
— Верно, раньше глава государства определял внутреннюю и внешнюю политики. И он мог создавать комитеты и комиссии, разрабатывать стратегические программы и контролировать их реализацию. Сегодня же он не имеет таких полномочий. Однако те процессы, которые должны проходить в стенах парламента, все же осуществляются под руководством президента КР. Поэтому сегодня мы имеем полное право требовать у главы государства ответов на вопросы: насколько эффективны оказались меры по реформированию судов и достигнуты ли цели? Вся ответственность за то, что сегодня происходит в судебной системе, лежит на президенте Кыргызской Республики.
Совет по судебной реформе сформировал семь рабочих групп, которые разработали проекты законов, они уже прошли первое чтение в ЖК и на днях будут вынесены во второе.
Главная задача, которая ставилась, это очищение судебной системы. И действительно, в процессе отбора в суды пришли новые люди. Судейский корпус обновился почти на 70%. Можно сказать, что это существенное обновление. Но тут возникает вопрос, насколько эти новые судьи смогут поднять планку правосудия? Во-первых, оказалось, что большая часть новичков не готовы к процессу, что создало новые трудности, привело к еще большей волоките рассмотрения судебных дел. Во-вторых, в одном из своих выступлений глава государства сказал, что из 250 судей, которые нами отобраны, ни один не замешан в коррупционном скандале, и буквально через два дня судья Ысык-Атинского района был задержан за взятку.
— И это не единственный случай. После вскрылись еще несколько фактов, причем это были судьи, которые только стали служителями Фемиды.
— Потому что сама процедура превратилась в профанацию. Совет по отбору судей в соответствии с Конституцией 2010 года – новый орган. Ранее судьи отбирались комиссией при президенте, соответственно она официально контролировалась аппаратом главы государства. Создание же нового органа стало таким достижением, тем более, что формируется СОС на треть самими судьями, коалиционным большинством и оппозиционным меньшинством с широким участием гражданского общества.
— Что произошло в результате?
— Весь отбор замкнулся на президенте. Решения Совета по отбору судей перестали играть какую-то роль, поскольку отбирал лично глава государства. И даже если по рейтингу СОС претендент стоял на первом месте, глава государства, не объясняя причины, отказывал. Хотя по закону президент должен мотивировать почему, но, как правило, он этого не делал.
Совет по отбору судей на протяжении длительного времени отбирает кандидатов, используя психологические тесты, определяя наличие качеств, которые позволяют претенденту стать судьей. Вот пример, когда президент, даже не побеседовав с человеком, смог определить отсутствие у него воли?! Этот момент вызывает у меня удивление.
— Весь процесс отбора судей сопровождался скандалами и неблаговидными фактами, значит ли, что сам процесс был не отрегулирован?
— Несмотря на то, что СОС придумал всякие процедуры и правила, они не были до конца отрегулированы. Бывший депутат ЖК Токтогул Туманов на заседании комитета как-то сказал: «Все, что делает Совет по отбору судей, не соответствует законодательству, они в обход закона придумали себе правила, то, что должно регулироваться законом, регулируется их внутренними положениями». Думаю, действительно, так и есть. Вся процедура стала обрастать всякими слухами, даже я могу подтвердить, хотя фамилии называть не стану, но знаю людей, которые давали деньги, чтобы пройти этот отбор. Мы не можем сказать, что отбор идет исключительно прозрачно, справедливо и нет коррупционной составляющей, полагаю, она есть и играет самую главную роль.
— Только ли проблема в отборе судей? Или есть другие причины?
— Как театр начинается с вешалки, так и реформа судебной системы – с отбора. От того, каких людей мы назначим, будет зависеть эффект, решения принимаемые ими. Нам достаточно хотя бы 30% получить достойных, компетентных, профессиональных и, как в Конституции пишется, безупречных – одно из главных требований к судье, служителю Фемиды. И тогда можно говорить о результатах реформы.
Есть среди судей честные, но проблема в том, что они попадают в ту же порочную систему. Смогут ли они там выжить? Надо либо идти против системы, либо уходить.
— Значит, надо менять систему, а не людей?
— Надо. Сама по себе система, в официальном виде, никаких особых пороков не таит. Но есть другая – система внутренних коммуникаций и взаимоотношений. Не законодательных, а неофициальных. Элементарно, взять случай: судья рассматривает дело, хочет принять решение на основе закона и уверен, что оно справедливо, но при этом получает указание сверху, что человека надо наказать, добить, то есть посадить. Вот теперь перед судьей выбор – или идешь на поводу тех, кто на тебя давит, или поступаешь в соответствии с законом и своей совестью. Вот этот выбор для наших судей самый сложный. Я пока не видела ни одного человека, который сказал бы, что поступит строго в соответствии с законом даже в том случае, что потеряет должность. И такие случаи были.
— Взять хотя бы вас, за свое особое мнение по биометрике…
— Не только это. По делу бывшего депутата Ташиева двое судей были освобождены от должностей.
— Судейский корпус обновился, реформа ведется, но схемы никуда не делись. Так получается?
— Верно. Если власть не откажется от желания давить, вмешиваться в осуществление деятельности судов, мы никогда не получим справедливое правосудие. Это самая главная задача, которую мы должны решить. Эта мысль, что надо обеспечить реальную, подлинную независимость судебной власти, она идет красной нитью через весь Указ президента и Государственную целевую программу по развитию судебной системы 2014-2017 годов. В рамках программы запланировано 105 мероприятий, которые в течение трех лет планируется провести. Но, на мой взгляд, даже 10% этих мероприятий еще не провели. Сообщать о фактах вмешательства и давления, привлекать к ответственности, уголовной и дисциплинарной, тех, кто вмешивается и давит на судей – это все заложено, выглядит красиво и впечатляюще, а на деле совсем другое. В авторитарных странах власть не заинтересована, чтобы была независимая судебная система, ведь это мощный барьер, шлагбаум на пути к авторитаризму. Им нужна такая, как наша: бессильные, бесхребетные суды, руками которых можно давить оппонентов.
Пока нет политической воли, никакой судебной реформы не будет. Сейчас меняется процессуальное и уголовное законодательство, принимаются новые кодексы. Законы примут, но вопросы продажности судей, независимости и ответственности эти акты не решат. Пусть они даже будут идеальными с законодательной точки зрения.
— Вы говорите о необходимости дать судьям полную независимость. Но не превратится ли независимость во вседозволенность? Где грань ответственности?
— Когда говорим, что суды должны быть подлинно независимы, сразу же возникает вопрос: не станут ли суды без всякого контроля творить что хотят? Мы видим, что независимость используется по-разному — и во благо, и нет. Свобода не означает, что судья абсолютно ни за что не отвечает. Вопрос привлечения к дисциплинарной ответственности решается органом судейского самоуправления — Советом судей. Но мы часто наблюдаем, что совет прикрывает служителей Фемиды, которые кому-то близки, «свои» или нужны системе. Одновременно без установления вины избавляются от тех, кто мешает.
Совет избирается на съезде, и в том, что происходит, как он работает в сложившейся ситуации, виноваты, прежде всего, сами судьи. Совет, как орган судейского самоуправления, призван, в первую очередь, защищать судей, и уже вторым вопросом стоит привлечение к дисциплинарной ответственности. Туда должны быть избраны самые достойные люди, но, как показала практика, из всей судебной системы, в которой состоит более 400 судей, мы не можем набрать 14 достойных кандидатов. Как правило, в СС попадают председатели судов, у которых все административные рычаги. При избрании последнего состава Совета судей высказывались пожелания, чтобы в него не избирались председатели судов. Но опять сформировался совет, который далек от того, чтобы отстаивать чьи-то интересы и не выполнять заказы со стороны властей.
Ответственность на законодательном уровне надо усиливать. Мы говорим, что надо обеспечить баланс между независимостью и ответственностью, но всегда надо исходить из реальной ситуации. В наших нынешних реалиях необходимо немного усилить ответственность судей. Но это может превратиться в рычаг для избавления от неугодных.
— Если Совет судей настолько избирателен и зависим, нужен ли вообще такой орган?
— Есть пороки самой системы. Это отбор и освобождение судей от должности. По международным стандартам и в практике других государств, как правило, эти вопросы решает один орган. Потому что тот, кто назначает, должен и освобождать от должности, и он же нести ответственность за свой отбор.
В Кыргызстане же отбором и увольнением занимаются два разных органа и порядок формирования этих институтов различается. Говорить, что нам Совет судей не нужен, нельзя. Орган, который бы защищал и наказывал, обязательно должен быть. К тому же, СС решает важные вопросы, связанные с бюджетом судебной системы. Нужно лишь избрать туда достойных людей, чтобы они выполняли возложенные на них функции.
Рассуждая о судебной системе, мы постоянно приходим в тупик, который создают объективные и субъективные факторы. Объективно можно сделать идеальное законодательство, но реализация будет упираться в людей – субъективный фактор. Все должно быть системно, комплексно, единственный выход – сделать перегрузку судебной реформы.
— Каким образом?
— Сегодня большой упор делается на техническое и материально-финансовое обеспечение судебной системы. Но это проблему не решит. Внимание уделяется и законодательству, разработаны новые кодексы. Да, это большой шаг. При помощи доноров сделали блестящее законодательство. Но оно требует еще адаптационного периода, чтобы обучить судей и адвокатов. Будет ли оно правильно применяться, решит ли это проблему коррупции, давления на суды? Должны быть выбраны приоритеты. Что должно быть решено в первую очередь и в очень короткие сроки? Ответ – коррупция. У нас есть механизмы, прописан порядок проверки имущества судей, если использовать его, произойдет самоочищение судейского состава. Ни для кого не секрет, что судьи у нас живут очень хорошо. Это видно и из их деклараций, где они смело указывают особняки в 400 квадратов, дорогостоящие иномарки. Служители Фемиды даже не скрывают, потому что знают: никаких последствий это не повлечет.
Кроме того, есть статья 308-1 «Незаконное обогащение» УК КР. Это имплементированная статья 20 Конвенции ООН против коррупции, в 2012 году ее включили в Уголовный кодекс КР. Но у нас она не работает. Используя ее, можно почистить не только судебную систему, но и всю систему государственной службы, всех должностных лиц. Просто должна быть политическая воля тех, кто взял на себя ответственность за судебную реформу.
Беседовала Махинур НИЯЗОВА.
