(Окончание. Начало в № 10).
Еще недавно здание приюта, построенное в советское время, а затем выкупленное администрацией района, было в идеальном состоянии, с новой мебелью. Сейчас на приют грустно смотреть: мебель местами сломана, на балконах заметна плесень от сырости, здание нуждается в ремонте и утеплении. Дети сюда поступают сложные, некоторые агрессивные, могут сдирать постельное белье, потому что никогда на нем не спали, некоторые даже приборами не умеют пользоваться и не моют руки перед едой. Воспитатели учат детей правильному поведению.
При этом здесь много талантливых ребят, к 8 марта они подготовили концерт с песнями и танцами. Дети общительные, играли с нами, показывали дневники с тройками и четверками, рассказывали о своей жизни, о любимых мамах и папах, которые пьют и бьют, но скоро обязательно заберут их домой. К примеру, маму 15-летней Вики лишили родительских прав, а бабушка до сих пор не оформила опекунство. Девушка заканчивает девятый класс и уже решила, что пойдет в техникум учиться на повара. Тринадцатилетняя Руфина попала в приют после того, как соседи написали заявление на ее мать и отчима, которые каждый день устраивали скандалы. Домой она вернется, когда комиссия решит, что условия в доме пригодны для проживания ребенка. Почти каждый день к ней приходит отчим. Я его тоже увидела: почему-то накричал на Руфину, потом они поговорили спокойно, и он передал ей пакет с едой. Тяжелее всего приходится самым маленьким деткам: им не хватает ласки и тепла, они стараются не отпускать твою руку, называют «эже» («тетя»), обнимают.
На условия в приюте или на еду дети не жаловались. Им здесь нравится. Девочки свободно общаются с заместителем директорам и персоналом. На привезенные подарки — сумки и платья — не набросились, выбирали, что лучше. А вот заказанные на 8 марта тушь, средства гигиены и колготки разобрали сразу. Маленьким детям волонтеры раздали сладости и игрушки.
Отпускать нас не хотели, но мы должны были уезжать — рано утром предстояло везти «гуманитарку» в детские дома Каракола.
«Ираде» нужны баня и корова
Приехав в Каракол, первым делом мы отправились в муниципальный семейный дом «Ирада», где под наблюдением директора-воспитателя Гульзаны Сарчаловой, еще двух воспитателей и медсестры живут 5 девочек и 10 мальчиков. Это обычный частный дом, две большие комнаты отведены под спальни для мальчиков и девочек, есть небольшая библиотека, зал, комната для игр, ванная комната и кухня.
Меня предупреждали, что в регионах детдома хуже обеспечены. Так и есть: сюда мы привезли, казалось бы, обычные предметы обихода — тазы, ведра, тарелки, вешалки, мячи, шампуни, носки. Как и в Токмаке, этот дом в 2008 выкупили и обустроили датчане, потом он перешел муниципалитету. Местные власти выделяют на питание одного ребенка лишь 50 сомов в день. Гульзана рассказала, что выживать помогают доноры и простые люди. Ее зарплата, а она работает на полторы ставки, как директор и воспитатель, составляет 7200 сомов, другие воспитатели получают по 5000 сомов.
Дети живут дружно и все делают по дому сами — убирают, помогают готовить еду, смотрят за курами и собирают яйца. Еще изготавливают бумажные пакеты, а на вырученные за них средства оплачивают интернет. Гульзана сказала, что могла найти работу лучше, но переживает за своих воспитанников и не оставит их. Если кто-то хочет усыновить ребенка, а один раз это уже произошло и теперь планируется усыновление второго малыша, Гульзана лично проверяет семьи заявителей.
Этому семейному дому очень нужна баня. Пока же дети пользуются маленькой душевой кабиной и 20-литровым водонагревателем. А еще нужна корова, тогда в доме будут молоко, творог, масло.
Тринадцатилетний Денис показывает мне свой дневник с тройками и четверками и говорит, что хочет стать сварщиком. У него есть два брата и сестра, но мама пьет, а папы нет, поэтому в период учебного года он живет в «Ираде», а на лето его забирает бабушка. Вместе с другими детьми Денис ходит в местную школу. Нет, там их не обижают, потому что «мы за своих стоим».
Самому старшему, Кубану, уже 18 лет, но он не умеет писать и читать (у него ментальные отклонения), хотя дети помогают ему освоить грамоту. Сейчас Гульзана старается добиться от местного муниципалитета должности сторожа в их детдоме, чтобы парень и дальше был рядом. Самому маленькому, Артему, — четыре года. Папы нет, мама под следствием. Разговаривает он на киргизском языке, русский понимает. Тут все маленькие дети говорят на киргизском, а постарше — двуязычные. Праздники отмечают и православные, и мусульманские, все вместе ходят к своим друзьям и Гульзане.
Образцовый детский дом
Недалеко от Каракола в селе Ак-Суу находится еще один детский дом. Расположен он на большой территории бывшей спецшколы для больных детей. Приехали мы 7 марта без предупреждения и самостоятельно стали обследовать территорию. Советские корпуса и статуи, дети на улице. По дороге увидели воспитательницу, которая сообщила, что директора нет, и показала корпуса для мальчиков и девочек. Увидев ковровые дорожки, в каждой комнате по четыре кровати, чистое белье, покрывала, на стенах ковры в национальном стиле, я сначала не поверила своим глазам, решив, что это не жилой, а показательный корпус. Но тут в комнату вошел парнишка, который подтвердил, что дети действительно живут в этом корпусе. Мальчика зовут Бек, он из Каракола, мама умерла, брат живет с дедушкой, а ему нравится жить тут.
На территории детдома есть спортплощадка, теплица, где уже посажены огурцы, кроме того, учреждению выделено десять гектаров земли, где растут пшеница и картофель. Детей приучают к труду, девочки и мальчики вместе с воспитателями сами шьют постельное белье и осваивают народное творчество, изготавливая киргизские настенные ковры «туш кийиз», которыми украшена каждая жилая комната. Здесь проживает 87 детей — сироты, полусироты, дети, чьи родители лишены прав, и из малообеспеченных семей. Численность персонала — 48 человек.
В другом корпусе встречаю парня постарше, интересуюсь, как ему здесь живется. Медер Субанов оставил этот детдом пять лет назад, а сегодня пришел перед праздником навестить своих воспитателей. Закончил автодорожный техникум в Бишкеке, сейчас работает тренером. Вместе выходим на улицу и встречаем приятную пожилую женщину — воспитателя Аманкан Мойнокову. Она работает здесь с 1973 года, когда интернат был спецшколой. Медер обнимает ее и ласково называет апа (мама). Прошу показать мне столовую, пока идем, Аманкан-эже рассказывает мне, что, когда Медер учился в пятом классе, как-то полез на электрический столб и его сильно ударило током. Мальчика принесли другие воспитанники, она положила его на землю и обмазала грязью: читала где-то, что так можно помочь «току уйти в землю». Потом приехала «скорая помощь» и Медера увезли в больницу.
Пока мы медленно идем до корпуса столовой, с нами постоянно здороваются встречающиеся на пути дети и поздравляют с праздником. «Они для меня как родные, а я им — мама», — улыбается Аманкан-эже.
В столовой прошу угостить меня едой для воспитанников. Пятый детдом, а я до сих пор не пробовала здешнюю еду. Нас сажают за стол, на котором сразу же появляются хлеб и компот. Повар Айнагуль Турдумамбетова наливает нам полные тарелки борща. Вкусный, хоть и без мяса. В 1977 году Айнагуль закончила Каракольское кооперативное училище и уже 32 года работает в этом интернате. Сама себя хвалить не стала: «Лучше у детей спросите, как им еда». Рядом с нами довольные дети уплетали борщ. Им, как и нам, вкусно.
После обеда идем в актовый зал. На входе вижу доску почета, на которой висят фотографии отличников детдома. Рядом стоит стенд с грамотами и кубками за спортивные достижения. Дети рассказали, что им дают возможность самим выбирать, на каком языке учиться в школе — на русском или киргизском. Начинается концерт, выступает своя команда КВН, певцы и танцоры. Невысокая шестиклассница и отличница Гуля пишет стихи и поет. У нее есть отец, который однажды до смерти избил мать — на глазах Гули, после чего в организме девочки что-то произошло, и она перестала расти…
В середине выступления в зал вошла директор Женишгуль Ниязова, обняла поющего мальчика, и они запели вместе.
С Женишгуль мы беседовали в ее кабинете с портретом президента Кыргызстана. Она сообщила, что ни Атамбаев, ни премьер ее детдом ни разу не посетили. Здесь побывали лишь два депутата парламента, которые баллотировались по этому округу.
Женишгуль Ниязова работает здесь последние 15 лет и гордится тем, что выпускники ее детдома (а их ежегодно — 10-15 человек) — одни из немногих, кто имеет шанс учиться в вузах Киргизии и других стран СНГ. Она лично ведет переписку с университетами и договаривается о приеме. Одна девушка поступила в Американский университет в Центральной Азии (АУЦА), еще пятеро человек — в Казанский университет. Что касается усыновления, то за время ее работы семью обрели два ребенка.
Директор считает, что мальчики должны поступать в милицейскую или военную академию. «Там они гарантированно будут трудоустроены, получат одежду и питание. А в будущем у них есть возможность получить и служебное жилье. Это важно для детей из детдома, — объяснила директор. — Среди милиционеров и военных уже много моих выпускников. Моя мечта — чтобы хоть один поступил в Академию ФСБ России».
На вопрос, как ей удалось вывести детдом на такой уровень, Ниязова сказала, что ей помогают спонсоры. Отмечу, что практически все детдома получают гуманитарную помощь, однако именно по Аксуйскому видно, что она доходит до получателей. Кроме того, Женишгуль Ниязова была из тех редких директоров, что фактически отказались от помощи, она лишь попросила несколько рулонов ткани для шитья нового постельное белья и, по возможности, летнюю обувь для детей.
Детям нужно внимание. Ваше внимание
В целом же, после посещения пяти разных детдомов осталось ощущение, что живущие там дети не нужны ни родителям, ни государству. В детдомах много детей мигрантов и малолетних матерей. Мне рассказали страшную историю, как пару лет назад 22-летняя девушка родила ребенка и… перерезала вены себе и ему. Выжили оба, ее не посадили, но младенца отдали в один из детдомов. К счастью, вскоре его усыновили.
Хороших историй, как и хороших детдомов, единицы. Понятно, что экономическая ситуация не позволяет государству помогать в полной мере, да и усыновить всех ребятишек невозможно. Но каждый из нас в силах что-то сделать для детей. И больше, чем конфеты и игрушки, им нужно внимание.
Общественный Фонд «Защита прав детей-сирот» набирает волонтеров, которые могут проводить мастер-классы для детей или просто с ними играть и общаться. Благотворительные взносы принимаются на банковский счет в «Халык Банк Бишкек»: в долларах США — 1250820100089238 Бик 125001; в сомах — 1250820000026462 Бик 125008.
Екатерина Иващенко,
ИА «Фергана».
