Продолжение, начало в № 1-28 за 2015 год, №1-11 за 2016 год.
Россия уже имела воюющие за нее на фронте подразделения из нерусского населения (например, полк из числа туркмен). Стремление империалистических держав использовать своих туземцев в качестве пушечного мяса обсуждалось по запросу Думы, о чем говорилось в предыдущей главе, где освобождение туземцев Средней Азии и Кавказа от несения военной службы не нашло поддержки. Туземцы, которые воспрепятствовали трудовой воинской повинности, хорошо представляли, по мнению Шестакова, что это было на самом деле первым шагом на пути их превращения в солдат.
Брайнин С. и Шапиро Ш. видят особую важность восстания в том, что люди, отправленные на работы в саму Россию, ознакомились непосредственно с революционными учениями и вступили в связи с членами партии большевиков. Среди рабочих, которые быстро перешли на сторону большевиков, видную роль играли те, кто принимал активное участие в восстании 1916 года: подавление восстания еще более настраивало их против царского режима. В то время как Куропаткин в одном из своих приказов в конце 1916 года высказал мнение о том, что рабочие, отправившиеся на работы в Россию «вернутся на обновленную родину, уже будучи знакомы с мощью и величием русского государства», в действительности же они вернулись агрессивно настроенными, многие стали большевиками за это время. Согласно Брайнину и Шапиро, они сыграли важную роль в захвате власти Советами.
Что касается роли манапов и аристократии среди киргизов и казахов во время восстания, то среди советских ученых, изучавших эту тему, больших разногласий нет. Миклашевский и Шестаков утверждают, что манапы были не только заодно с бедными слоями населения, но и были руководителями. Брайнин, Шапиро и Галузо, с другой стороны, говорят, что за исключением нескольких случаев, в целом класс манапов выступал в поддержку царского правительства. Как это обычно бывает, истина лежит где-то посередине между этими двумя крайними позициями. Следует, однако, сказать, что свидетельств больше в пользу Шестакова и Микшалевского, чем Брайнина, Шапиро и Галузо. Небольшое число убитых чиновников из числа местных киргизов и казахов, по сравнению с русскими и сартами, уже отмечалось в предыдущей главе. В одном из официальных сообщений мы находим заявление: «Почти в каждой волости лидерами восстания были старшины волости». Вопрос участия манапов неразрывно связан с предметом родовых связей, что является свидетельством того, что родовые отношения все еще были в силе. Когда казахи, будь это те, кто работал в качестве батраков или те, кто работал не по найму, узнали о наряде по призыву рабочих, они немедленно побросали свои работы и стали образовывать свои группы, объединенные родственными связями. Несмотря на многие изменения, которые привнесли русские со строительством железной дороги, чтобы приблизить распад старых племенных порядков, они все еще были в силе в злополучное время.
(Продолжение следует).
