Прежде всего, я хотел бы уточнить, что события 1916 года мы должны рассматривать в контексте Царской России. Наше внимание к этой исторической дате многие воспринимают как антирусское проявление, но и здесь мы должны внести ясность и напомнить, что первыми, кто заявил о подавлении народов Центральной Азии со стороны Русского царя, были представители либеральных, прогрессивных сил России, коих было очень много наряду с большевиками. Надо отметить, что благодаря им наступление на Центральную Азию было приостановлено требованием Госдумы Царской России, как раз в 1916 году сразу после кровавых событий в Кыргызстане. Эту группу возглавлял Керенский. И если мы говорим о геноциде со стороны Царского режима, то это никак не может рассматриваться как обвинения в адрес русского народа, России.
Первая конференция, посвященная 1916 году, запланирована группой историков на следующий год в Баткенском университете. И это не случайно. Все думают, что события 1916 года разворачивались только на территории северной части Кыргызстана. На самом деле первые столкновения между местным населением и русскими войсками произошли в июле 1916 года в Ходженте. Тогда эта территория была частью Ферганской долины, где проживали таджики, узбеки, сарты, кыпчаки. И рассматривать это мы должны как восстание всей Центральной Азии.
Когда говорим о восстании, то дается два определения – Восстание и Уркун (массовое бегство после восстания). И наряду со многими белыми пятнами истории, не исследовано участие лидеров восстания из числа ханов, баев, манапов против произвола со стороны царских наместников. Об этом умалчивалось в советское время, потому что восстание представлялось как классовое. Поэтому надо еще поработать с архивами, потому что многих из них незаслуженно внесли в черные списки, как приспешников царского режима.
Недавно мы встречались с китайскими коллегами. И договорились, что получим доступ к материалам о тех кыргызах, которые переселились в Китай и могли что-то рассказать о причинах своего бегства. Хотим восстановить родственные связи с теми, кто остался там и их родственниками на родине.
И еще то, что касается количества жертв. Недавно опубликовано предположение, что среди русских и украинцев было 3 тысячи погибших, а кыргызов – 5 тысяч. А если есть кто-то еще, то они погибли в дороге во время побега. Мы с этим не согласны, как и с тем, что половина всего кыргызского населения было истреблена. Мы должны четко уяснить, что для нас не может иметь значения, сколько было на самом деле жертв. Жизнь каждого из них для нас дорога вне зависимости от их числа. И поэтому эти события мы расцениваем, как истребление.
Тынчтыкбек Чоротегин,
доктор исторических наук.
