(Продолжение, начало в № 1-5, 7-20)
Д. ВОССТАНИЕ СРЕДИ САРТОВ
Первую фазу восстания 1916 года можно назвать восстанием сартов. Беспорядки и агитация начались как среди сартов, так и среди кочевников приблизительно в одно и то же время, но волна насилия с кочевниками наступила в начале августа. К тому времени восстание сартов было подавлено, они были побеждены: в дальнейшем они не представляли
опасности.
Указ о мобилизации нанес сильный удар по крестьянству сартов. Их мобилизация пришлась на самый пик сбора урожая хлопка, когда были сильно востребованы рабочие руки. В экономике ситуация была таковой, что изымались из обращения небольшой капитал и много рабочей силы. В среднем в Фергане арендовалось по 8 танапов земли (2 десятины), что было немало, и потеря рабочих рук могла пагубно отразиться для хозяйств. В 1916 году положение крестьянства независимо от мобилизации было безнадежно. Война ускорила процесс отвода продовольственных земель на культивирование хлопка. В годы войны площади под хлопчатник выросли с 567 тысяч десятин 1914 года до 714 тысяч десятин в 1916 году. 1915 год был рекордным по урожайности хлопка, который составил 20 ½ миллиона пудов. Несмотря на расширение хлопковых площадей, в 1916 году урожайность его была плохой (только 15 миллионов пудов). Таким образом, в 1916 году, несмотря на то, что крестьянам увеличили площади под посев хлопка, из-за плохой урожайности хлопка не покрывались их затраты на его производство. Что еще хуже, сокращение продовольственных площадей вкупе с вялой транспортировкой зерна из Сибири и России, повысили цены на хлеб. И при этом крестьянин не мог запросить (и найти в том спасение) хорошую цену за свой хлопок. Фиксированные низкие цены на хлопок были установлены правительством в течение военных лет. Согласно губернатору Ферганской области, цены устанавливались в присутствии только одной стороны, а именно, представителей фабрик и банков. Результатом всей этой ситуации было то, что крестьянин не мог окупить затраты для своего урожая, и был вынужден обходиться своим скудным оборотным капиталом для выживания. Само собой разумеется, кредиторы в данной ситуации поживились очень хорошо.
Возложение ответственности за составление списков рабочих на чиновников-туземцев предоставило им рычаг для вымогательств в массовом масштабе. Керенский, посланный Думой вместе с другим депутатом Думы в Туркестан, с миссией расследования, выявил, как он увидел 60-летнего человека, который “в действительности являлся в списке призывников-рабочих как 30-летний, потому что он не мог заплатить 300 рублей, в то же время молодой человек, 25-30 лет, являлся как 50-летний, потому что он был богатым человеком. Говоря об этих злоупотреблениях служебным положением, которые генерал Куропаткин должен был написать в своем дневнике, трудно установить, сколько взяток было взято только в Ферганской и Семиреченской областях, особенно чиновниками низовой администрации. Общая сумма должна измеряться не иначе как в миллионах рублей. Жалобы поступают отовсюду”.
Указ был объявлен населению без каких-либо подтоговительных мер, вызвав невероятные волнения. Распространялись самые дикие слухи. Многие твердо верили, что их берут в качестве солдат или, даже если их берут в качестве рабочих, они должны будут рыть окопы под вражеским огнем между немецкими и российскими вооруженными силами.
Отличный отчет о ситуации, сложившейся после оглашения указа о призыве на прифронтовые работы, сделан подполковником Маккавеевым, генеральным квартирмейстером Туркестанского края. Он пишет в своем “Кратком обзоре событий”:
«Первые дни после общего уведомления местных жителей (об указе о призыве на прифронтовые работы) прошли без происшествий, население было внешне спокойно, но было заметно, что среди них везде идет усиленная агитация: они покинули базары, собрания для ночных торжеств во время действовавшего тогда еще мусульманского говения почти прекратились, массы населения собирались только в мечетях для молитв …; там появились признаки общего звена среди главных центров мусульманства в стране и там появились даже слухи о всеобщем восстании мусульман в будущем, предположительно 18-го июля, в первый день праздника Ураза-Байрам.
Хотя официальные и влиятельные лица среди местных жителей признавали необходимость рабочих повиноваться указу, тем не менее они не скрывали того факта, что население было взволновано и враждебно расположено к требованиям указа; было представлено несколько ходатайств по замене натуральной повинности денежной… После беспорядков зажиточные уроженцы Ташкента и Самарканда начали отправлять свои семьи и родственников из городов и скрывать свои самые ценные товары в садах и в пригородах. Согласно информации политического агента в Бухаре, посыльные выехали из Самарканда 7 июля в Афганистан с просьбой о помощи…
В Ташкенте агенты Охраны сообщали о слухах, что бедные могли бы рассчитаться с богатыми, если бы последним дали право выкупа от воинской повинности. Слух о том, что всеобщее восстание должно было вспыхнуть 18 июля, вызвал почти панику среди русских, разбросанных повсюду по Туркестану. Как они, так и администрация умоляли правительство использовать вооруженные силы против неизбежного нападения. Там, где находились кочевники, мигрировали аулы далеко от городов. Эти люди начали двигаться в степи, холмы и пограничные области (особенно в Чимкентский уезд, Туркестан , Перовск, Казалинск, Степи Венгрии, пограничные закаспийские районы, Семиречье), и даже из Российской империи.
Первая вспышка протеста среди сартов произошла 4 июля в городе Ходженте. Здесь огромная толпа напала на пост охраны, чтобы обеспечить оружие. Толпа была разогнана выстрелами в нее. Имеет значение дата нападения, так как указ о призыве инородцев на прифронтовые работы не был обнародован до 8 июля, что указывает на то, что население уже знало об указе до его оглашения.
7 июля в деревне Дэгбит Самаркандского уезда местная толпа напала и убила главу волости, писаря и джигитов. Список рабочих-призывников, составленный волостным, был уничтожен. Одновременно 9 июля произошли беспорядки в городе Андижане. В Андижане студенты медресе начали демонстрацию против воинской повинности. Для разгона толпы были высланы войска. Раздались выстрелы и 10 местных жителей были тяжело ранены. Это только разъярило толпу, которая начала бороться с полицией и казаками, бросая в них палки и камни. Нападение было рассеяно орудийным огнем, ранив 12 местных жителей. Были также ранены один казак и несколько полицейских в потасовке.
Движение в Фергане распространилось из городов в остальную часть области. В ряде населенных пунктов были убиты главы волостей, писари и джигиты. Отдельные движения были направлены, прежде всего, на полицию и коренных чиновников и имели своей целью прекращение составления списков рабочих-призывников.
11 июля беспорядки имели место в городах Наманган и Далверзан Ферганской области. Официальный отчет помощника главы уезда описывает события, происходившие в городе Намангане, следующим образом:
Около 8:00 утра начальник полиции третьего района сообщил мне по телеграфу о том, что в его районе начались беспорядки среди туземцев. Прибыв туда немедленно с отрядом полиции, я увидел вокруг водопоя толпу из нескольких тысяч человек, среди которых были женщины. Толпа буквально ревела, не слыша увещеваний, что вынудило меня призвать отделение войск с пулеметами. С появлением войск толпа успокоилась, давая маленькую возможность донести предостережения. Я сам, зная родной язык, попросил, чтобы толпа не создавала себе вреда, вела себя смирно, чтобы не прибегать к серьезным мерам. От толпы раздалось: “Если войска уйдут, то толпа рассеется”.
Войска были удалены, но толпа начала агитировать еще больше, напирая на полицию, и потребовала уничтожить списки, которые были составлены; войска появились снова. Поскольку разговор не возымел какого-либо действия на толпу, вооруженные силы были использованы для ее устрашения, но с теми угрозами толпа не успокоилась, а, наоборот, начала вести себя еще более вызывающим образом. Услышав угрожающие крики “Ура!”, толпа продвинулась к собранному взводу, стоящему в положении оружия у ноги, и начала нападать на огнестрельное оружие, сабли полиции и эти два набора пулеметов перед взводом. Будучи трижды предупрежденными, что их уволят за неповиновение, в устремленную вперед толпу были запущены залпы и только после этого, мятежники
рассеялись.
Когда в селе Далверзан глава волости обнародовал указ о мобилизации, они встретили это объявление с неповинующимися криками, а когда глава волости начал ставить свою печать в знак того, что указ был обнародован, он был прижат толпой. Глава попытался защитить себя выстрелами, но разъяренная толпа убила его и двух джигитов. В непосредственной близости не было никаких войск, чтобы призвать на помощь, так что толпа рассеялась сама по себе и все разошлись по домам.
К 13 июля движение захватило всю Ферганскую область. 17 июля весь Туркестанский край был на военном положении. Все гражданские ведомства перешли в подчинение командующему армии. Последний немедленно издал приказы (1) о формировании временных военных судов, (2), о том, чтобы администрации сообщали три раза в день относительно расположения населения, (3) о разгоне всех “толп туземцев” в зоне железной дороги вооруженными силами.
(Продолжение следует).
