Такой вывод напрашивается по итогам громкого судебного процесса в отношении бывших руководителя аппарата главы государства Данияра Нарымбаева и депутата парламента Хаджимурата Коркмазова. Совсем чуть-чуть осталось до окончания суда по обвинению двух бывших обитателей Белого дома. Но уже сегодня нетрудно предугадать, каким будет вердикт и кто сможет повлиять на Фемиду.
Коррупционный скандал, в котором замешаны две ветви власти — судебная и законодательная, а также аппарат президента, разразился в середине июля. В причастности к вымогательству взятки у семьи экс-парламентария и члена «Ата-Журт» Наримана Тюлеева заподозрили троих депутатов, один из которых лидер фракции партии власти, зампредседателя Верховного суда и руководитель аппарата президента. По итогам расследования, обвинения предъявили только двоим фигурантам — Хаджимурату Коркмазову, которого взяли с поличным при получении взятки, но он перевел стрелки на Данияра Нарымбаева, заявив, что выступает лишь в роли посредника. Оба оказались сначала на нарах, а после сели рядышком на скамью подсудимых. По другую сторону решетки казалась дочь бывшего мэра Назгуль Тюлеева. Она проходит по делу потерпевшей, у которой обвиняемые требовали $200 тысяч за положительный исход дела отца.
Но судебный процесс приобрел широкий резонанс не из-за громких имен подсудимых и потерпевших. Впервые высокопоставленные чиновники открыто признались: в Кыргызстане действует телефонное управление судебными процессами.
Во время дачи показаний Данияр Нарымбаев откровенно признался, что все вопросы, касающиеся Тюлеева своевременно «доносил до президента». «У меня состоялась встреча с Феликсом Куловым. Он затронул вопрос конфискации имущества Тюлеевых, сказав, что к нему обратился Нарынбек Тюлеев. Я об этом доложил президенту. Он сказал, что все должно быть по закону. Я позвонил председателю Верховного суда Ферузе Джамашевой и передал ей содержание разговора с президентом. И обратил внимание, что нужно отнестись к этому делу очень внимательно. То же самое я хотел сказать Турганбекову, но не застал его на месте. Но, поскольку я позвонил Джамашевой, посчитал, что этим выполню свою миссию», — рассказал в суде Данияр Нарымбаев.
По его словам, после у него состоялась встреча с Назгуль Тюлеевой. «7 мая она пришла. Я принял ее у себя в кабинете. Она сказала, что в нарушение требований закона конфисковано имущество. Я сказал, что ей необходимо обратиться к руководству Верховного суда. Кроме того, она сообщила, что ее отец осознал свои ошибки и просит прощения у президента», — сказал Нарымбаев.
В чем провинился Нариман Тюлеев перед Алмазбеком Атамбаевым, остается только гадать. Однако известно, что за несколько недель до ареста глава государства вызывал к себе депутата. Однако тот не пошел на встречу. Президент, посылал «гонцов», в том числе и лидера фракции СДПК. Это ли стало причиной обиды главы государства на члена «Ата-Журт»?
Между тем, Данияр Нарымбаев не отрицает, что «действительно, попросил бывшего зампредседателя Верховного суда принять Тюлееву». «Но не я звонил ему, а он сам. Я сказал, придет дочь Тюлеева, примите ее и, учитывая общественный резонанс, обратите внимание на законность решения по этому делу», — поведал подсудимый.
Как расценил слова тогдашнего руководителя аппарата президента зампред Верховного суда КР, не уточняется. Воспринял ли он это, как прямое давление на суд? Или это уже привычная практика для судей Верховного суда?
«После встречи с дочерью депутата, я доложил президенту, что Нариман Тюлеев просит прощения, — продолжает Нарымбаев. — Глава государства сказал, что у него есть конституционное право обратиться с заявлением о помиловании. Я сказал, что я сообщу Тюлеевой».
«В любом демократическом государстве такого рода признания уже были бы достаточными для осуждения за вмешательство и оказание давления на правосудие вне зависимости был или не был какой-либо денежный мотив. Именно в этом и состоит суть дела Нарымбаева: на белый свет вытащили всю грязь и безобразие «телефонного права», которое вершит дела в нашей стране. А ведь «от президента» каждый день совершают звонки в суды всех инстанций по десяткам дел», — комментирует ситуацию активист Эдиль Байсалов.
«По умолчанию, незаконное вмешательство в правосудие — тягчайшее государственное преступление по законам любой страны — происходит ежедневно и практически по каждому мало-мальски значимому делу». — считает он.
Подтвердил свое вмешательство в судебные дела и сам президент. В июле на пресс-конференции Алмазбек Атамбаев заявил (дословно): «Я мог бы остановить это дело. Но я не сделал этого. Наоборот, я хотел, чтобы это дело было возбуждено. Раньше говорили, что коррупция дошла до 7 этажа Белого дома. Надо очищать». Речь шла о деле Нарымбаева. Выходит, от желания или отсутствия такового у главы государства зависит ход любого громкого дела в стране.
Махинур Ниязова.
