(Продолжение, начало в № 1-5, 7-17)
Таким образом, в течение семи лет джадиды открыли 57 новометодных школ. Это количество свидетельствует, скорее, о незначительном воплощении на практике их намерений, нежели об их успехе. Тем не менее, несмотря на малое количество школ, важен был результат, так как они способствовали созданию светской (а со временем антиклерикальной) интеллигенции.
Правое крыло панисламистов было представлено улемами или учеными-мусульманами – сторонниками старых традиций. Это движение состояло из духовенства, знати и крупных торговцев. В то время как средоточие джадидов было в наиболее экономически развитом месте – вокруг Коканда, то улемы сосредоточились в Бухаре, где была большая концентрация знати, духовенства, ученых-мусульман. Если местонахождение джадидов ограничивалось Бухарой, Ташкентом и Кокандом, то представители улемов были во всех городах Средней Азии.
Хотя обе группы имели своей целью объединение всех мусульман, между ними завязалась ожесточенная борьба. Улемы категорически возражали против того, что джадиды пренебрегают правилами шариата: ношения европейской одежды, бритья бороды и отращивание волос на голове. Они назвали движение джадидов «предательством ислама» и оказывали сопротивление «безбожной» европеизации.
В 1905 году также появились местные газеты. Они появились в Туркестане уже на рубеже веков – газета Тарджиман (или «Переводчик») выходила в Крыму под редакцией известного Исмаила Гаспринского, призывавшего к культурному возрождению тюркских мусульман. Эти газеты издавались на родных языках пока за 5, 6 лет до большевистской революции не появилась газета на русском – прогрессивный «Голос Туркестана».
Влияние этой культурной, политической и националистической деятельности было весьма незначительно. За исключением того, что из-за их бессилия вследствие того, что они действовали в одиночку, многие затем стали склоняться на сторону большевиков. Они были в городах, и то среди немногочисленной интеллектуальной элиты. Панисламисты больше взывали к Аллаху, нежели к населению, говоря о газавате или священной войне.
Неграмотные ремесленники, рабочие и дехкане продолжали все тот же образ жизни, неся бремя тяжелого труда и пребывая в тысячелетней
летаргии.
3. Политическая ситуация среди казахов и киргизов
Развитие политической организации и агитации среди киргизов и казахов проходило очень вяло и в очень слабой форме. Главными причинами этого были: их малочисленность в городах, где всегда легче начать политическую организацию; безграмотность – отсутствие учебной базы школ, отдаленность и уединенность многих кочевых областей. До 1912 года не было ни одной газеты или книги на киргизском или казахском языках. Бройдо, описывая Семиречье, пишет: «Мне ни разу не довелось встретить ни одного, даже в богатых юртах, кочевника, который был бы знаком с мусульманской (арабской) письменностью, я не видел ни одной книги, очень редко даже Коран». Это объясняет, почему кочевники не участвовали в крупных событиях 1905 года; однако следует, тем не менее, отметить, что даже на кочевниках не могли не отразиться непосредственно те великие события 1905 года, поскольку все это выразилось в 1916 году их стремительном откатом к своим исконным традициям насилия и совершения набегов.
Первые признаки политической жизни в степях были связаны с Манифестом от 18 февраля 1905 года относительно созыва Думы и издания Указа от 17 апреля относительно веротерпимости (обещающих расширить политику веротерпимости. — Прим. переводчика). Эти документы послужили толчком для проведения первых политических съездов среди кочевников, которых очень занимали вопросы вероисповедания и сельского хозяйства. Дискуссии привели к появлению двух основных фракций – одной религиозной, т.е. панисламистов и ориентированной на Восток, другой Западнической, обращенной к русской интеллигенции и культуре. Первую возглавило духовенство, вторую интеллигенция. К 1906 году интеллигенция все больше определялась в своих политических взглядах и больше тяготела к партии кадетов в целом, хотя были и те, кто примкнул к социал-демократам и эсэрам . Однако всех их должна была «поглотить» Столыпинская Программа реформ после 1907 года.
Впоследствии шла борьба писателей и агитаторов из числа интеллигенции и подрастающей молодежи, тесно связанной с партией кадетов. 1912 год знаменует собой важную веху: учреждение газеты «Казак» группой во главе с Байтурсуновым, Букейхановым, Дулатовым и другими. Эта группа, с одной стороны, критиковала интеллигенцию за утерю связи с простым народом и за пристрастие к кабинетам и чинам, а с другой стороны критиковала панисламистов. Среди других целей они ставили возложение воинской обязанности на киргизов и казахов на тех же основаниях, которыми пользовались казаки: обучение в школах и переход к оседлости. Подвергалась критике политика русификации правительства, поскольку эта была политика вытеснения кочевников с их земель.
Последующий период до 1916 года стал свидетелем более широкого участия и организации интеллигенции и молодежи для продвижения национальных и культурных устремлений народа в целом. Были сформированы подпольные и легальные группы из числа студентов, особенно, в Омске, который был большим центром образования. Среди интеллектуалов там появляются лица и группы, которые были недовольны проводимой политикой газеты «Казак» и ее руководителями. Они возражали против их связи с кадетами, против их соглашательской позиции с российским чиновничеством, против их призывов к патриотизму, и против несения киргизами и казахами воинской службы. Приверженцы этой газеты были в Семипалатинске, в Омске и других местах. В 1916 году эта группа приобретала социалистический оттенок.
Таким образом, накануне восстания 1916 года была маленькая прослойка из числа интеллектуалов и студентов среди кочевников, агитировавших за политические цели. Хотя духовенство и играло некую роль в этом процессе, его влияние было совсем незначительно, чем (по сравнению) среди сартов. Не было и не могло быть какой-либо связи в их политическом развитии между кочевыми и оседлыми народами, поскольку узбеки являлись к кочевникам в качестве ростовщиков и угнетателей. Каждый народ должен был пройти свой путь в предстоящей борьбе. Ислам, в любом случае, среди кочевников был менее формализован. Ислам среди оседлых народов Средней Азии подкреплялся (насаждался) значительными имущественными ценностями. Среди же кочевников не было существенной имущественной или институциональной базы.
(Продолжение следует).
