В последнее время везде очень много дискуссий о девальвации тенге и его последующем влиянии на кыргызский сом и на кыргызскую экономику. В данном посте хочу вкратце привести описание основных процессов в регионе и мире, предшествующих и сопутствующих девальвации тенге и сома.
Форекс война соседей
Начнем с Казахстана. Казахстан на днях отпустил в свободное плавание тенге, в результате чего произошла девальвация тенге почти на 33%, основной причиной, конечно, выступила низкая цена на нефть. Доля экспорта природных ресурсов в общем экспорте Казахстана достигает 90%, даже супер сырьевая экономика России не может «похвастать» таким уровнем, у нее около 80%. Поэтому снижение цен на нефть и вызвало такое резкое снижение курса валют нефтезависимых стран, так называемых петрократий (petrol – нефть с англ.)
Но, несмотря на такие обстоятельства, Казахстан насильно удерживал свой валютный курс с последней девальвации февраля 2014 года. Это все происходило на фоне выборов и так далее. А после выборов не могли же они просто, в буквальном смысле, сжигать миллиарды долларов на поддержание сильной валюты. Нет смысла. Выборы ведь прошли. Согласно последнему заявлению президента РК, в результате поддержания курса тенге они сожгли около 28 миллиардов долларов.
Китай. Перегретая экономика Китая в соответствии со всеми законами экономики переживает цикл снижения, а как мы все знаем из учебников экономики, экономический рост цикличен. При этом слишком оптимистичные прогнозы тоже делают свое дело. Замедление роста экономики Китая привело руководство Китая к принятию срочных мер. После того как многие меры были исчерпаны, Китай для стимуляции экспорта девальвировал юань. Многие до этого эпизода говорили, что юань может заменить доллар в роли резервной валюты, и как же теперь? Спросите об этом Аргентину, которая держала в юанях сумму, эквивалентную 33,7 миллиардов долларов. Считайте, за пару дней эти резервы сократились на 4-7 миллиардов долларов. Поэтому о замене доллара юанем в обозримом будущем говорить не приходится. При этом в первый день Центробанк Китая убеждал, что девальвация разовая, и так три дня подряд. Доверие инвесторов – очень немаловажный фактор в принятии решений об инвестировании в какую-то валюту. Хотя МВФ еще собирается рассматривать включение юаня в резервную корзину валют, в компанию к американскому доллару, японской иене, евро и фунту стерлингов, данное решение, конечно, зависит от рыночных намерений Китая и уровня доверия к юаню.
Россия. Сильно зависимая от цен на нефть, слабая сырьевая экономика России подверглась сильнейшим колебаниям рубля. Девальвация составила около 100%.
То есть вы представили ситуацию Казахстана, который окружен девальвирующимися соседями, у которых в результате этого значительно подешевел экспорт, и их товары начали вытеснять казахские товары на внутреннем рынке, так что девальвация тенге – необходимая мера для поддержания конкурентоспособности казахских предпринимателей.
Этот процесс удержания курса и последующего его отпуска в свободное плавание можно представить, как процесс натягивания резины рогатки, которую все время тянули в одну сторону, но понимали, что это временно и что момент отпуска резины недалек. И камень из рогатки полетит очень сильно и ударит тоже сильно. Он и полетел, и он ударил.
А вообще, почему в Казахстане и России используют девальвацию как нормальный инструмент управления экономики, а не как тонкую ее настройку – это вопрос, на который не ответил только ленивый. Когда экономика несбалансирована и недиверсифицирована, когда она требует структурных реформ, когда внутри страны отсутствует добавочная стоимость, такие шоки будут постоянны. Но эта тема требует совсем отдельного освещения и совсем в другой раз.
Что же происходит в мире?
Это все происходит на фоне мировой тенденции усиления доллара по отношению ко всем твердым валютам мира. В конце 2014 года США отказались от политики количественного смягчения – одного из инструментов нестандартной монетарной политики. Суть количественного смягчения в том, что, когда центробанк исчерпывает инструмент стандартной монетарной политики – учетной ставки (прим. автора: учетная, процентная ставка – это ставка, по которой центробанк кредитует коммерческие банки и по которой банки предоставляют друг другу короткие деньги с учетом каких-то своих корректировок), он прибегает к политике количественного смягчения.
Начнем с учетной ставки. В настоящее время в развитых странах учетная ставка примерно равна 0 (в США – 0,25%, в Европе – 0,05%). Это значит, что примерно под нулевой процент центробанк финансирует коммерческие банки, соответственно, даже со своей маржой на кредиты, кредиты коммерческих банков остаются доступными для населения, а дешевые кредиты — это увеличение деловой активности и соответственно, экономический рост. Но когда нужны дополнительные меры для роста экономики, а у тебя уже нулевая учетная ставка, приходит на помощь политика количественного смягчения.
Справка Википедии: «При количественном смягчении центральный банк покупает или берёт в обеспечение финансовые активы для впрыска определённого количества денег в экономику, тогда как при традиционной монетарной политике ЦБ покупает или продаёт государственные облигации для сохранения рыночных ставок процента на определённом целевом уровне»
То есть начиная с 2008 до конца 2014 года ФРС США проводила политику количественного смягчения, то есть впрыскивала в экономику США, а оттуда и в мировую экономику, дешевые доллары, которые стимулировали экономику США и удовлетворяли довольно высокий спрос на доллар в мире.
Но с конца 2014 года на фоне роста экономики США, ФРС отказалась от количественного смягчения, и все финансовые активы, срок зрелости (maturity date) которых подходил, должны были быть выплачены ФРС, деньги начали аккумулироваться в ФРС, соответственно, в мировой экономике наблюдалось уменьшение долларовой массы, и здесь, конечно, начал работать механизм спроса и предложения. Чем меньше долларов, тем больше спроса, чем больше спроса, тем дороже становится доллар.
Вдобавок ко всему, в феврале 2015 года ЕЦБ (Европейский Центральный Банк), наоборот, ввел количественное смягчение, и собирается проводить эту политику, по крайней мере, до сентября 2016 года. То есть в мировой экономике наблюдаются два противоположных эффекта, с одной стороны уменьшение массы долларов, а с другой стороны, увеличение массы евро.
При этом при всем, ФРС США всерьез рассматривает возможность увеличения процентной ставки, а это приведет к дальнейшему усилению доллара. Об этом решении ФРС объявит 17 сентября 2015 года. Но сдается мне, что после девальвации юаня, который приведет к торговому дисбалансу США, ФРС может вполне и передумать о повышении процентной ставки. Учитывая прямое влияние процентной ставки на уровень инфляции, здесь нужно определить, что важнее для ФРС, инфляционное таргетирование или недопущение дальнейшего усиления доллара в целях повышения конкурентоспособности американских предпринимателей. Поживем, увидим.
А что же в Кыргызстане?
В отличие от Казахстана, наш Нацбанк никогда не регулировал курс сома, он изначально был в свободном плавании. Но Нацбанк часто выступает с интервенциями, дабы не допустить слишком резких скачков курса.
Обесценивание сома может быть выгодно тем, у кого доходы в долларах, а большая часть расходов в сомах, а это в основном, экспортеры. А невыгодно тем, кто генерирует доходы в сомах, а расходы в долларах, а это импортеры. Учитывая, что импортируется у нас много чего, начиная с одежды и заканчивая продовольствием, тяготы коснутся многих. А так как без импорта жить все равно не получится, то цены вырастут и ударят по рядовому потребителю. И жить станет дороже, и жить станет не веселее. Хоть и с временным лагом еще подтянутся зарплаты, как-то же надо будет компенсировать потерю доходов работников, особенно, высококвалифицированных. Поэтому после первоначального шока, все встанет на круги своя.
Еще более тяжело придется сейчас естественным монополиям, а именно тем, кто использует заемные средства в долларах и выплаты тоже производит в долларах, а доходы получает в национальной валюте, привязанные в свою очередь к тарифам, которые не могут произвольно пересматриваться.
Что делать?
Как в одноименном произведении Николая Гавриловича Чернышевского, сейчас все мысли руководства Нацбанка должны быть заняты этим вопросом.
С одной стороны, Нацбанку нужно проводить политику, позволяющую плавно снижать курс сома и найти оптимальный уровень обесценивания сома, который позволит нашим отечественным товарам конкурировать с казахскими и российскими товарами на внутреннем и внешних рынках, то есть определить ту точку, в которой, потери наших бизнесменов будут минимальными, а с другой стороны, Нацбанку следует учесть социальную ситуацию в стране. Около 60% кредитного портфеля населения в долларах, и чересчур большая девальвация и ухудшит и без того тяжелую экономическую ситуацию в стране, и грозит всплеском социальной напряженности. Учитывая, что в основном, доходы населения генерируются в сомах, то ситуация становится еще более напряженной.
Бизнесменам, как и во все тяжелые времена, следует оптимизировать бизнес процессы, пересмотреть валютную структуру себестоимости своего товара, и постараться уйти от долларовых контрактов, влияющих на себестоимость. В свою очередь, новые обязательства брать только в национальной валюте.
А что делать нам? Нам надо стараться жить по средствам, рационально подходить к получению кредитов, учиться новому, развивать свои навыки, это ведь никогда не обесценится, и при этом при всем сохранять оптимизм и веру в будущее нашей страны.
Прогноз
Мой довольно тривиальный ретроспективный анализ: на графике видна ежедневная динамика доллара к сому и тенге с 1 января 2014 года по 21 август 2015 года. В прошлом году казахский тенге резко девальвировался на 13-15%, мы в силу близости и зависимости нашей экономики от казахской, последовательно подтянулись, через месяц наша валюта обесценилась на 6-7%. При прочих равных условиях, а с учетом нашего вступления в ЕАЭС, это влияние скорее всего даже усилится. В этот раз девальвация тенге составила 33%, соответственно, наша валюта подтянется и примерно обесценится на 18-20%, и составит примерно 73-75 сомов за доллар.
Чынгыз Джуманазаров,
Экономист, магистр экономики Высшей Школы Коммерции Лозанны
(HEC Lausanne),
Швейцария.
