«Вы довели страну до цейтнота, поэтому давайте разбираться вместе»

В редакцию пришли сразу два человека, независимый взгляд которых на происходящее в стране просто обескураживает. Они независимы.
Выступают, пишут, предлагают меняться, но не просто, а с конкретными предложениями. При этом не устали еще удивляться, почему их не слышат.
Вот об этом, почему не хотят слышать, мы и поговорим сегодня.

Мурат Мусабаев
занимается научными и практическими исследованиями в области философии, социологии, психологии, экономики, безопасности.
Продолжатель работы отца Турдумбека Мусабаева по развитию Концепции чистого государства, начатой в 1972 году.

Кубан Чороев — независимый экономист,
автор идеи по вводу
в Кыргызстане «алтын сома».
Он считает, что экономику Кыргызстана может поднять обеспечение сома твердой валютой и
фиксированным курсом.

— Кубан, вы задали НБКР 5 вопросов, почему вы решили сделать это через Интернет?

—  В прошлом году в апреле я сделал предложение – давайте поменяем нашу денежную систему по Currency Board, основанную на золотом стандарте. И назвал новую денежную национальную единицу «Алтын сом». Я расписал примерный законопроект, как это может быть реализовано. И отправил свое обращение к президенту, премьер-министру, в Жогорку Кенеш. Но у нас оказывается система работает так, что аппарат президента мое письмо отписал Национальному банку, даже не прочитав. То же самое сделало правительство. А Жогорку Кенеш даже не отреагировал. (К вопросу о парламентской системе – Ред.) В результате меня пригласили в НБКР побеседовать с начальником одного из управлений. Но ведь весь вопрос состоял в том, чтобы с моим предложением ознакомились вышестоящие госорганы, так как Национальный банк не может сам себя реформировать.

Встреча с начальником управления Нацбанка еще раз подтвердила, что человек, находящийся в системе, сам не может принимать решения. Он так и ответил, предложение хорошее, но мы это двигать не можем сами. Потом был межведомственный координационный совет – Минфин, минэконом, казначейство.  Но все заняли пассивную позицию. Предложили самому организовывать круглые столы, писать статьи.
И я понял, почему Нацбанк не хочет никаких изменений. 22 года назад они создали определенную систему, при которой прекрасно живут. Их бюджет совершенно не связан с бюджетом страны, вы когда-нибудь слышали, чтобы какой-нибудь сотрудник Нацбанка привлекался к уголовной ответственности? Операционную деятельность банка ни один орган силовых структур не имеет права  проверять.

Была у меня встреча и в аппарате президента, где меня вообще спросили, а ты кто такой. «Слушай, ты что-то там написал и хочешь, чтобы мы внедряли. Ты что-то много на себя берешь», — примерно так.

Сегодня я хочу, чтобы Национальный банк впервые за 22 года мне ответил:

1. Почему у нас такие дорогие кредиты? Как мы сделаем так, чтобы они были доступными и долгосрочными? До сих пор на этот вопрос не было не только ответа, но и политики.

2. Как мы сделаем так, чтобы инфляция в стране была на низком уровне?

3. Что собираетесь делать, чтобы в экономике было достаточно денег, и мы могли обеспечить занятость, чтобы не было безработицы?

В развитых экономиках Центробанки заняты другими мандатами, нежели просто стабилизацией денежной экономики. В США, Японии и др. они думают категориями занятости. Федеральный Резервный банк США вообще считается аналитическим институтом.
Они следят за индексами и говорят, завтра выйдут статистические данные по безработице. И все ждут, какие будут результаты. От этого зависит политика резервной системы – будут они ссужать банки деньгами или наоборот  ужимать. Их философия – в стране нужно сохранять благосостояние, уменьшать безработицу, а то завтра будет революция. Систему можно сохранить только на том уровне, когда людям хорошо живется.

У нас же на постсоветском пространстве Центробанки имеют только один мандат – поддержание уровня инфляции. Я не знаю, как они этими индикаторами регулируют, но девальвация и инфляция – это ключевые факторы, на которые они ориентируются. Люди от безработицы умирают, мигрируют – не важно. Для них важно то, что они удерживают инфляцию на уровне 8-10 процентов, а значит «справляемся», как говорится.

— Кажется, они только одно и отслеживают последние годы, — сколько денег поступает от мигрантов, сколько это к ВВП и как будет влиять на инфляцию.

— Совершено верно, поэтому я и хочу, чтобы они ответили на эти три вопроса.

— Я помню, как накануне визита Атамбаева в Катар, Саудовскую Аравию, вы обратились через интернет, чтобы делегация изучила, как их валюта фиксируется к доллару США с курсом 3,66 дирхама (ОАЭ), 3,64 риала (Катар) и 3,74 риала (Саудовская Аравия) за один американский доллар.  Эти курсы не менялись с 1973 года, то есть более 40 лет. Валюты Катара, ОАЭ и Саудовской Аравии являются самыми стабильными в мире.

— Именно. А пошло все с того, что в 70-х годах США заключили контракт с Саудовской Аравией, что нефть они будут продавать в долларах. Так арабы и американцы во всех арабских странах осуществили систему Currency Board. Давайте посмотрим на их экономики. В последние годы центральные банки этих государств нарастили массу своих золотых резервов, чтобы спасти их в случае обесценивания доллара, практически их денежная система находится на переходном этапе к золотому стандарту.

Стабильность денежной системы наряду с либеральным экономическим режимом позволила этим трем арабским государствам возглавить десятку стран с самыми высокими доходами на душу населения. По данным МВФ, Катар стоит на первом месте в мире по уровню ВВП на душу населения с показателем $145 тысяч, ОАЭ на седьмом месте ( $63 тысячи) и Саудовская Аравия — на десятом ($51 тысяча).

Я предлагаю, исходя из того, что у нашего Нацбанка есть резерв в 1 млд 800 млн, мы могли бы на 2 миллиарда выпустить сомы и строго их зафиксировать. И это не зависело бы от того сколько мигранты присылают в страну, сколько мы экспортируем, импортируем, — держать один курс. Легко его обменивать.

Сегодня все спрашивают, а какой курс сома у нас будет через три месяца. НБ отвечает, что такого ответа не дает. Тогда как мы можем жить, как предприниматели могут прогнозировать прибыли и как могут банки выдавать кредиты, когда они не знают, что будет через три месяца, через год? Поэтому у нас закладываются проценты на риски и не снижаются уже 20 лет с 24 процентов.

Мурат Мусабаев: За состояние экономики в стране в не меньшей степени несет ответственность Нацбанк. Почему банки не способствуют торможению инфляционных процессов?

НБКР государство в государстве. А Кыргызстан — страна money-traffic. К примеру, в Казахстане  38 банков, а у нас 23 и еще десятки микрокредитных компаний. Если сравнить объемы экономик, то для нас половины одного казахского банка хватило бы.
Образно говоря, поставили один комок в микрорайоне, торговля идет, второй – тоже неплохо, и так далее, а вот 10-й остановился. Ну, какой дурак будет ставить еще и 11-й там, где никто не покупает. Тогда возникает вопрос, если взять суть банка, который на  97 процентов зависит от кредитования и только 3-5 процентов от операционных расходов, на что он функционирует?  Кредит – это только ширма, на самом деле их интересует трансакция. И через нашу страну, если весь товарооборот 23 миллиарда сомов, то в виде трансакций проходит более триллиона. То есть деньги идут от отмывания доходов.

Все говорят – у вас прямо строительный бум … Я отвечаю, у нас два наркотрафика, от которых имеют откаты, отмывают деньги (money-traffic), от чего тоже идут откаты. Экспорта практически нет, а курс доллара — 48 сом держался почти десять лет до прошлого года в одних пределах, что может демонстрировать только высокоэффективная экономика. Мы ничего не производим, так за счет чего курс держится?..

Кубан Чороев: НБКР имеет в основе системные проблемы. Они хотят удерживать курс нацвалюты, а правительство при этом хочет развивать экономику. А для этого надо кредитовать. А с другой стороны, если перекредитовать, то курс сома будет ослабевать. Это противоречие и заложено в деятельности НБ. Надо менять им «программное обеспечение» и все будет идти по-другому.

Из пяти вопросов, которые я задал Нацбанку, первый касается интервенции. Я им сказал: вы купили и продали 760 млн долларов, а можете сказать по какому курсу, какой банк купил, потому что я видел на сайте НБКР только одну интервенцию в 3 млн долларов, которую продали за 3 часа по  57.60 сома, в то время как на Моссовете было по 59 сомов. А где гарантия, что и 760 млн тоже по такому же принципу продали аффилированным с ними коммерческим банкам? Речь идет о 600 млн долларов! В чьи карманы осела курсовая разница? Они не ответили. Говорят, банковская тайна. Я открыл закон о банковской тайне и этого не нашел, там речь идет только о конфиденциальности вкладов клиентов. А когда происходит торговля между НБ и коммерческим банком, это ни в коем образе не может быть закрытой информацией. Даже в России на ММНБ можно видеть такую информацию. Просто, если она у нас станет доступна, то полетят головы не только нынешних, но и прежних руководителей НБКР. Их надо будет посадить и показать народу.

Мурат Мусабаев: Представим, что страна – это бочка, из которой мы едим. Но только 3 процента потребляем продуктов национального производства. 97 процентов — это импорт. Тогда возникает вопрос, для того, чтобы обслуживали этот импорт в СКВ они же должны откуда-то прийти. Я уже говорил выше, что мы превратились в страну стиральных машин. В Кыргызстане появляются банки, через которые проходит колоссальное количество денег.
Мы же понимаем, почему нельзя преодолеть коррупцию. Реально есть понятие идеального ВВП. Это идеальное количество товаров и услуг. Госслужащий у нас получает зарплату 10 тыс. сомов. И он на них как то живет, не умирает и не увольняется. И трехэтажные дома строит. Почему? Потому что остальное — теневой оборот, из которого пополняются карманы врачей в роддомах, учителей, которые занимаются с их детьми.

Если не идеализировать статистику, мы никогда не сможем побороть коррупцию, пока существует теневой бюджет. А учет денежного оборота мы не сделаем, пока не проведем административно-территориальную  реформу, когда товарооборот будет контролироваться на местах. Только так мы сможем прийти к налогу на конечное потребление. Не надо париться на бухгалтеров и т.д. Я купил сигарету, а в ней и пенсия моя и местные и республиканские бюджеты. Это можно сделать.

В чем ценность бухгалтера?  Он затраты и прибыль выведет так, чтобы нечего было показать на налоги. Приходит налоговый инспектор, ему дается на лапу, чтобы ничего не нашел. А при едином налоге на конечное потребление бухгалтер уже не нужен, все выводится в косвенную часть. Тогда пропадает теневой бюджет. И сколько рабочих мест создается!

— Что будет со вступлением в ЕврАзЭС? Как будем заниматься импортозамещением, что будет с финансово-кредитной политикой?

Мурат Мусабаев: Я всегда говорил об огромном экономическом потенциале нашей страны. Все исходит от фактора преодоления холода. В России он составляет 5.7, в Канаде 5.1, в Казахстане 4, а в Кыргыстане —  8.7 В связи с этим везде тарифы на электроэнергию высокие, что ложится на себестоимость продукции. Тоже с зарплатой. А у нас можно было бы наладить производства с наименьшей себестоимостью. Умные люди на энергетике не зарабатывают, они зарабатывают на конечном товаре. А наш президент всю энергетику хочет раздать.

Патриоты революций наделали, а систему не поменяли. Система убивает человека. Замените кыргызчылык на космофилософию и увидите новую систему денежного обращения, новую природу кредита и новую природу политической власти.

Записывала Замира СЫДЫКОВА.